Кассирша Надежда Михайловна в театре была дамой образованной, любезной, в юности заканчивала литературный факультет, работала в литчасти, а теперь вот уже года три украшала собой кассу БКЗ. Серафима Павловна когда-то читала «Записки кассирши Императорского Малого театра» Елизаветы Лютш, которая не только имела выдающиеся творческие способности, но и анализировала творчество самого Шаляпина, поэтому к кассиршам Сима относилась с большим пиететом. Надежда Михайловна напомнила ей цветущую летнюю клумбу – яркий маникюр, огненные волосы, розовая в цветочек кофточка.
– Вы знаете, Серафима Павловна, я часто прихожу на работу усталой от городского шума и дыма, а потом посмотрю репетиции наших гостей, услышу оркестр и с таким воодушевлением продаю билеты, что забываю о проблемах.
– Надежда Михайловна, голубка! Извините, что я не о духовном, но то, что у нас убили девушку вы, конечно, слышали?
– И не говорите, все гудят! Ужас, и это в учреждении культуры!
– Понимаете, никто не может вспомнить, как эта блондинка появилась на нашей территории. Никто, ни охрана, ни билетерши. Как будто фантом проник и пальто оставил.
– Какое пальто? – испуганно спросила кассирша.
– Красивое черное пальто, в мелкий рубчик, у нас в гардеробе висело.
Надежда Михайловна пожала плечами.
– Мне пальто не видно, только лицо, я смотрю в глаза.
– Скажите, не было ли в этот день чего-то странного, необычного?
– Если не брать во внимание, что мэрия свои билеты не забрала, то ничего.
– Какие билеты? – напряглась Серафима.
– На хорошие концерты для мэрии всегда откладываются билеты. Если они не забирают, то звонят, и я эти билеты продаю. В этот раз никто не позвонил, я ждала до последнего, и билеты пропали, вот, ряд десятый, места в центре.
– Это хоть что-то. Спасибо.
Сима размышляла.
Надо бы узнать, для кого мэрия берет билеты? Для главы? Неужели он любитель классической музыки? Почему не забрали билеты в этот раз? За этим что-то стоит или это «пустой фант»?
Серафима встречалась однажды с мэром и вспоминать об этом не любила. Когда-то, в порыве отчаяния, Сима удивительно легко и просто, неожиданно для себя, дозвонилась до прямой линии президенту и рассказала о том, что педагогам задерживают зарплату. Об этих вопиющих фактах она неоднократно писала в газете, но реакции не последовало. Скандал был невероятный, ее просили, ее воспитывали все, от директора школы до мэра. Хорошо, что ее главный редактор Гук поддержал. Она помнила, как мэр приехал на встречу на шикарной машине и его взгляд просто испепелял и прессовал Серафиму, он нервничал, потому что из-за ее звонка Шинкова могли запросто снять. Сима виноватой себя не чувствовала, а наоборот, она довела свою журналистскую работу до конца и поэтому на всех беседах «отбивалась по полной», а шумиха сказалась на возросшем тираже газеты.
