Сейчас в зале БКЗ шла репетиция оркестра. Играли вальс к драме Лермонтова «Маскарад». Сима, конечно, узнала знакомую музыку, тихонько открыла дверь и присела послушать на кресло в последнем ряду.
Серафима все время удивлялась, как на такой небольшой сцене вмещается столько народу: скрипачи, контрабасисты, трубачи, барабанщики, да и другие музыканты, названия чьих инструментов она просто не знала. Например, какие-то деревянные бруски и колокольчики, к которым относились так же почтительно, как и к скрипкам.
Дирижер взмахнул палочкой, и сразу же возник, вырос и нервно задвигался целый лес смычков. Скрипки пели о любви и чуде, плакали, нежно грустили о том, что уже никогда не сбудется и не вернется. Казалось, что все пространство вокруг преобразилось и подчинялось движению, мимике и жестам дирижера, его безраздельной и безоговорочной власти. Смычки меняли направление с каждым поворотом мелодии, напряжение вальса возрастало, и словно неукротимая энергия накапливалась в воздухе, готовая в одну секунду взорваться фонтаном чувств и эмоций. Сима не поняла, когда искрящаяся роскошь музыки, радостно-размашистая, сменилась грустью, затаенно поддерживающейся хриплым кларнетом. Где-то вдалеке, словно на облаке, она увидела Михаила, он вел в первый класс маленькую Верочку и нес громадный букет гладиолусов. Цветы качались в такт возникшего романса, а скрипка продолжала разрывать душу и сердце на части, как будто возвращала в прошлое, такое дорогое и далекое и уже не подвластное никому. Серафима мысленно попросила у мужа прощения, и он улыбнулся в ответ, а скрипки надрывно и упоительно пели о самом главном, и самое главное на свете – любовь. Любовь, и больше ничего.
Серафима понимала, что когда вальс закончится, ничего не изменится в реальном мире, но уже изменилась она сама в это краткое время вдохновения, потому что прикоснулась к удивительному чуду – музыке.
– Арам Хачатурян, – прошептал кто-то рядом, и она увидела директора БКЗ Петра Петровича.
– Жаль, что я в молодости прошла мимо музыки.
– Вокруг каждого рабочего места вальсы, реквиемы, этюды, кантилены, серенады. Нужно только услышать.
Серафима никак не могла стряхнуть наваждение от музыки, и даже когда раздался громкий звонок, не сразу поняла, что это звонит сотовый телефон в ее кармане.
– Это Аванесов, – вместо «здравствуйте» услышала она.
– Хачатурян тоже армянин? – быстро спросила Сима.
– Серафима Павловна, может, вы не поняли? Это следователь Аванесов.
