– День рождения отмечают, – сказал осведомленный Леша и вытащил из кармана штанов ключ. – Два месяца назад взял его у Натальи Петровны из стола, – похвастался он.
Ключ звякнул в скважине, и дверь заскрипела. Рите показалось, что голоса нянечек приближались. Она прижалась к мальчику.
– Леша, а вдруг придут?
– Не придут, они всегда долго сидят, – успокоил он.
В кабинете было еще темнее, чем в коридоре, Лешка на ощупь открыл большой массивный шкаф, поковырялся в ячейках и вытащил кучу бумаг.
– Сейчас найду свое дело, хочу узнать, кто мои родители.
– Я тоже хочу, – пискнула Рита.
Для всех детдомовских узнать хоть что-то о своих родителях – заветная мечта, потому что у этих одиноких детей никого нет, а если вдруг найдется мать или отец, то, значит, появится семья. Вообще понимание того, что у тебя есть родные и близкие, было источником каких-то необыкновенных сил, ведь большинство детей поступают в казенное учреждение с записанной матрицей, которая не несет «семейной памяти», а настроена только на программу выживания.
– Вот! – Лешка долго копался в личных делах, читал, вздыхал, наконец вынул из широких штанов кусок бумаги, записал что-то и сунул Рите.
– Твоя мать – студентка первого курса технологического института Свириденко Яна Николаевна, это и все, что написано в личном деле.
– А ты? Ты что-нибудь узнал про себя?!
– Я подкидыш, в одеяле лежала записка «Алексей».
– И все?
Он не ответил и зашагал из директорского кабинета, Ритка поспешила за ним. Лешка плакал навзрыд и, не стесняясь, размазывал слезы по лицу. Рита заплакала тоже, не разжимая кулачок, где лежал драгоценный кусочек бумаги с именем ее матери. Она даже стала ощущать себя по-другому – у нее есть мать. Рита запомнила текст наизусть, но часто брала в руки оборванный листок и вдыхала манящий аромат то ли духов, то ли незнакомого женского имени, то ли далеких и смутных детских воспоминаний, то ли нереальной мечты. Бумажка наконец просто истлела, но Ритка знала на память: Свириденко Яна Николаевна.
В пятом классе, когда она уже жила в семье, за партой перед ней посадили одноклассника Юру. Это было то самое время, когда наступает желание нравиться мальчикам, начинаются первые симпатии и первая любовь. Ритка была с характером прямолинейным, как гвоздик, и острием этим могла поцарапать окружающих. Она без церемоний подошла к Юре и громко сообщила:
– Я буду с тобой дружить!
– А я нет, – ответил Юра под общее одобрение класса.
