Когда лосиха остановилась под обрывом, чтобы дать стечь воде, Смельчак выверенным прыжком оседлал ее, вонзил клыки в шею. Очумевшая от неожиданного нападения лосиха, оберегая бесценное содержимое живота, опрокинулась на спину и с ожесточением принялась кататься по волку. Тот, разжав челюсти, чуть живой отполз к воде, а потрясенная мамаша удалилась в лесную чащу.
Выполняя просьбу деда-травозная, Корней после Тихонова дня, когда солнышко дольше всего по небу катится и от долгого света Господня все травы животворным соком наливаются и вплоть до Иванова дня высшую меру целебности имеют, шел по высокому берегу речки, собирая лапчатку серебристую, необходимую для приготовления лечебного сбора прихворнувшему Проклу. Приседая на корточки, он с именем Христовым да с именем Пресвятой Богородицы срывал ту траву аккуратно, чтобы не повредить корни.
Неожиданно Корней ощутил на себе до боли знакомый взгляд. По голове и спине аж озноб пробежал. Неужели Смельчак? Он резко обернулся и внизу у воды увидел невзрачного, всклокоченного волка, но глаза, вернее один приоткрытый глаз, сразу выдал его. Точно, Смельчак!
- Вот это встреча! Так ты, старый вурдалак, оказывается, жив?! - воскликнул Корней.
Зверь вздрогнул, еще сильнее прижал к затылку уши и втиснул голову в речную гальку. В его взгляде засквозили испуг, тоска, чувство полной беспомощности: не было сил даже оскалить когда-то мощные клыки. Глаза заслезились: то ли от жалости к самому себе, то ли оттого, что трудно было смириться с участью обреченной жертвы.
А Корней глядел на старого, сильно поседевшего зверя сочувственно, можно сказать, с грустью. Смельчак отвел глаза, тяжело вздохнул. Они поняли друг друга. В какой-то момент во взгляде Корнея вместе с жалостью невольно мелькнула мстительная удовлетворенность. Смельчак, словно почуяв перемену в настрое человека, тут же едва слышно заскулил.
- Нечего плакаться. Получил ты, браток, по заслугам.
Но просьба волка о пощаде была настолько открыто выраженной, что человек даже смутился. Корней спрыгнул с обрыва на прибрежную галечную полосу и направился к зверю. Тот сжался, дернул грязным, как метелка, хвостом и будто всхлипнул от ужаса. Шумно вздохнул еще раза два и замер…
- Не робей, лежачих не бьют, - Корней склонился над зверем и наткнулся на угасающий взгляд … Волк был мертв…
Набрав травы, Корней вернулся в хижину и рассказал деду о неожиданной встрече.
- Все как у людей, - задумчиво растягивая слова, проговорил отшельник. - Кто затевает раскол, от него сам же и гибнет.
