– Господи, Хасан, это что?
– Это кольца из слоеного теста с орехами и медом.
– Наверное, вкусно.
– Очень. Во сколько все привозить?
– К четырем. В пять у меня уже будут люди. Не хочу, чтобы остыло. Да и ждать не хочется.
– Еда будет в специальной упаковке. Не остынет. Вам помогут все разложить, расставить и уедут.
– Спасибо, дорогой Хасан!
Лопахина попрощалась с администратором, поднялась и прошествовала к выходу. По пути ей попалось огромное зеркало, и, глянув в него, она рефлекторно выпрямила плечи и втянула живот. Собственное отражение ответило на эти усилия появлением двух дополнительных подбородков. «Тьфу, черт! – в сердцах про себя чертыхнулась Зинаида Алексеевна. – Пора бы уже привыкнуть, что мой живот втянуть невозможно, как невозможно исправить и широкие бедра!» Садясь в машину, она краем глаза оглядела ноги. Ноги ее оставались еще вполне молодыми, полными, но без «подушек» на коленках.
Зинаида Алексеевна Лопахина была интересной крупной дамой сорока восьми лет. При встрече с ней взгляд в первую очередь отмечал гриву медных волос. Медь была своя, родная, чуть разбавленная сединой. Лопахина ее не закрашивала. Ей нравились эти поблескивающие в локонах ниточки, намекающие на жизненный опыт. Из всех дамских ухищрений она использовала только косметику. Использовала щедро – широкие подведенные брови, интенсивная бирюза на веках, румяна и помада все той же меди. Эта яркость ее не портила, не делала пошлой, не старила. Она просто довершала образ – образ крупной и сильной женщины, которая вела себя так же, как и выглядела: ярко, уверенно, иногда даже агрессивно-радостно. Когда однажды кого-то из близких Лопахиной спросили о ней, он задумался на секунду, а потом ответил: «Она из тех женщин, которые любят есть сладкий крем большой ложкой. Прямо из кастрюли!» Да, это действительно было о ней, наслаждавшейся жизнью вовсю. Но многие черты ее характера «образовались» вынужденно – Лопахина так долго сражалась за успех и достаток, что это неизбежно сказалось на ее поведении.
Зинаида Алексеевна была кондитером. И не просто кондитером, а самым главным человеком, отвечавшим за изготовление тортов и десертов. Работала Лопахина в крупной частной компании, пользовалась доверием администрации и, несмотря на руководящий пост, до сих пор частенько стояла у печей, выпекавших бисквит, сама готовила крем, сама украшала изделия. Делала она все мастерски. Впрочем, Лопахина бы могла профессионально изготавливать и самолетные крылья, да ее, когда-то единственную девушку, выпускницу факультета самолетостроения, никто об этом сейчас не просил. И десять лет назад тоже намекнули, что необходимости такой нет. Лопахиной надо было кормить семью, и она, уволившись из закрытого конструкторского бюро, пошла работать поваром в одну состоятельную семью. Лучше всего у нее получались торты и пироги. Подкопив денег, заняв недостающую сумму, она открыла свой кондитерский цех, который вполне успешно вписался в столичный рынок. И дела бы шли хорошо, но тут сначала грянул очередной кризис, а потом Лопахину подмяли конкуренты. Впрочем, конкуренты были умны, а Лопахина практична и сообразительна. После того как ее предприятие поглотил крупный концерн, она не разобиделась, не хлопнула дверью, не пошла гордо «начинать с нуля». Нет, она сумела договориться с обидчиками и осталась кондитером, но только уже подчиненным. Правда, через некоторое время ей уже доверяли, предоставляя относительную свободу, и, видя ее профессионализм, платили очень приличные деньги.
