Подшофе | страница 24
Путешествовать стало уже не так интересно. Во время следующей поездки, в Бретань, мы остановились в Ле-Мане. Тем знойным летом сонный городок плавился от жары, и в гостиничной столовой обедали только коммивояжеры, по-хозяйски передвигавшие свои стулья по не покрытому коврами полу. Вдоль дороги на Ла-Боль росли платаны.
В отеле «Палас» в Ла-Боле, среди всеобщей элегантной сдержанности, мы чувствовали себя грубиянами. На пустынном сине-белом пляже загорали дети, был отлив, и море отступило достаточно далеко, чтобы они могли рыться в песке в поисках крабов и морских звезд.
Мы уехали в Америку, но там в отелях не останавливались. Вернувшись в Европу, мы до утра остановились в Генуе, в залитой солнцем гостинице «Бертолини». Ванная там была отделана зеленым кафелем, чисткой и утюжкой одежды занимался очень вежливый служащий, и можно было разучивать балетные па, вместо перекладины используя спинку медной кровати. Было приятно увидеть, как на террасированном склоне холма воюют за место под солнцем бурно распускающиеся бутоны ярких цветов, и вновь почувствовать себя иностранцами.
Добравшись до Ниццы, мы из соображений экономии поселились в отеле «Бо Риваж», повернувшемся своими многочисленными витражами в сторону сверкающего на солнце Средиземного моря. Была весна, и на Английской набережной стоял невыносимый холод, однако толпы людей упорно прогуливались в летнем темпе. Мы любовались росписью на окнах перестроенных дворцов на площади Гамбетты. Вечером, когда мы шли пешком, в туманном полумраке звучали тихие чарующие голоса, звавшие нас полюбоваться первыми звездами, но нам было некогда. Мы сходили в «Казино» на пирсе, где посмотрели скверные балеты, и едва не доехали до Вильфранша ради салата с анчоусами и совершенно особого буйабеса.
В Париже мы снова соблюдали режим экономии – в гостинице, где еще не просох цемент; название мы уже забыли. Проживание обошлось нам в кругленькую сумму, так как мы каждый вечер ужинали в ресторанах, чтобы избегать табльдотов[34] с крахмалом в некоторых блюдах. Нас пригласила на ужин Сильвия Бич,[35] и разговор шел только о людях, открывших Джойса; мы бывали в гостях у знакомых, живших в более приличных отелях: у Зои Акинс,[36] пытавшейся как можно ярче описать открытые камины в ресторане «Фойо», и в «Порт-Рояле» у Эстер,[37] которая повела нас осматривать мастерскую Ромейн Брукс,[38] рай в стеклянном кубе, парившем высоко над Парижем.
Потом – снова на юг, а вместо ужина – бесплодный спор из-за выбора отеля: в Боне была гостиница, где Эрнесту Хемингуэю пришлась по вкусу форель. В конце концов мы решили ехать всю ночь – и досыта наелись во дворе конюшни с видом на канал; мы были уже настолько ослеплены бело-зеленым великолепием Прованса, что нас перестало волновать качество пищи. Той ночью мы остановились под деревьями с белыми стволами и опустили ветровое стекло, чтобы впустить лунный свет, полюбоваться просторами юга и насладиться ароматом ветерка, беспокойно шелестевшего листьями тополей.
