Шерлок подавил вздох и с тоской подумал о приготовленном мамой ужине. Теперь его придется подогревать…
– Мири, ты извини, – сказал он, – у меня сегодня было много дел… А рано утром мне лететь на Боагенго… Давай отложим этот разговор, а?
Мирилинта взвилась со скамейки и пронзила майора гневным взглядом.
– Ты неисправим! До тебя ничего не доходит! Как ты можешь работать следователем, если ты ничего не соображаешь?
Тумберг только развел руками: и сам, мол, не знаю, но как-то работаю… А Мирилинта чуть ли не бегом устремилась прочь, и вскоре ее искрящаяся накидка затерялась среди прохожих.
– Неисправим… – пробормотал Шерлок и прислушался к себе.
И оказалось, что ему не очень хочется думать о белокурой красавице и очень хочется думать, как припереть к стенке этих махинаторов из «Зенита». Так припереть, чтоб не выскользнули.
Тем не менее на душе у майора было как-то нехорошо. Из закромов памяти высыпались то ли прочитанные когда-то, то ли услышанные слова: ты, дескать, можешь отлично понимать, что небезразличная тебе особа или глупа, или скучна, или вообще доброго слова не стоит, однако, несмотря ни на что, все-таки продолжаешь неровно дышать к этой особе…
«Нельзя никому позволять пускать корни в твоем сердце! – художественно сказал себе Шерлок, продолжая глядеть в ту сторону, куда ушла Мирилинта. – Вырывать корни – болезненное занятие».
Он вздохнул и побрел к своему подъезду.
…Настроение следователю слегка поднял тот факт, что оладьи остыть все-таки не успели. А лютефиск[1], который у мамы получался просто замечательно, вообще относился к холодным блюдам.
«Значит, все не так уж плохо на сегодняшний день», – подумал Шерлок, устроившись за столом.
Родители уже поужинали, однако отец не спешил покидать уютную кухню. Тумберг-старший сидел, потягивая сок, и одним глазом смотрел унивизор, а другим контролировал процесс приготовления начинки для завтрашних пирожков. Натта Тумберг ни в каком контроле не нуждалась, но позволяла мужу время от времени давать ценные указания. На экране унивизора сражались с ужасным на вид гигантом какие-то древние воины. Шерлок этот фильм, кажется, уже когда-то видел, только не мог припомнить название – много их было, таких картин о сложной жизни землян в Темные века. Впрочем, в данном случае, речь не шла о реальных событиях прошлого.
– Вот так и мы с тобой, сынок, – изрек отец, когда один из воинов оторвал великану когтистую руку. – Такие же Беовульфы. Терзаем преступников-Гренделей… – Он помолчал, отхлебнул из стакана и чуть ли не с восторгом добавил: – А они все никак не переводятся!
