Среди поступивших было много тех, кто поступил по «блату», по знакомству и родственным связям. Большинство дезертиров и были отпрысками имевших некоторое отношение к спецслужбам родителей. Одним из первых ушел толстяк Шаганов, который вначале переобулся из сапог в тапочки – натер мозоли, – а затем и вовсе исчез из наших рядов, и вместе с ним еще несколько человек.
Может быть, именно тогда и закладывались основные черты разведчика – никогда не сдаваться, идти вперед, пока «смерть не остановит тебя в выполнении задачи». Может быть, тогда и проходил отбор в элиту Вооруженных сил, когда романтики превращались в выносливых и беспощадных, в первую очередь к самим себе, воинов?
Как бы ни звучали высокопарно эти слова, но это было именно так. Уже через несколько лет эти, окружавшие меня, испуганные и замордованные службой пацаны стали отчаянными и решительными командирами групп войск специального назначения ГРУ, орденоносцами.
Каким образом происходила эта трансформация, как случилось такое превращение? У меня нет ответа.
Глава 6. Карантин. Подготовка к прыжкам
Дни летели быстро, а время двигалось медленно. Менее чем через месяц первая неделя службы казалась далекой, как первая школьная линейка десятикласснику, а гражданская жизнь и вовсе исчезла в туманной дымке свежего утра на спортгородке учебного центра РВВДКУ. Даже теперь тот трудный период мне представляется ближе, чем вручение лейтенантских погон и прощание с Боевым знаменем училища.
Началась интенсивная подготовка к прыжкам. Большинство курсантов не имело опыта прыжков, у некоторых, как у меня, было три исполненных на военкоматовских курсах, а у Игоря Скирты, например, уже пошел шестой десяток парашютных прыжков. Однако здесь это не принималось в расчет и все начинали с азов.
Теперь значительная часть времени стала отводиться на воздушно-десантную подготовку. После обеда вместо самоподготовки мы занимались укладкой парашютов. Это радовало, потому что порой не оставалось времени для кросса.
Любой предмет изучается по общепринятой методике – от простого к сложному. ВДП не было исключением. Однако здесь ко всему прочему добавлялась, вольно или невольно, физиология.
Дело в том, что каждый поступивший в той или иной степени изначально обладал склонностью к риску и авантюризму в положительном смысле слова. После освоения азов предпрыжковой подготовки мы приступили к работе на имитаторах самолетов.
Первым был тренажер Ан-2, который представлял собой металлический каркас размером с этот самолет и высотой примерно пять метров. Мы разместились внутри на сиденьях с макетами парашютов на плечах, прицепили роликовые каретки к металлической направляющей. Затем прозвучали команды «приготовиться», «пошел» – и «выброска» началась.
