«Да, все правильно, сегодня передавали по местному каналу. Но я толком и не прослушал. А все из-за жены!»
Зелимхан налил гостям чаю в пиалы, после чего сам уселся на края ковра, на ступеньку ниже, словно подчеркивая свое подчиненное положение по отношению к гостям.
– Как здоровье, Ахмед? Как дети? – подобострастно осведомился Зелимхан.
– Слава Аллаху, все здоровы, – сообщил тот и отпил чаю из пиалы. – Зачем ты просил меня зайти, Зелимхан? – Он выжидающе посмотрел на чайханщика.
– Да, Ахмед, я хотел с тобой посоветоваться. – Зелимхан заерзал на ковре. – Вопрос пустяковый, а ты человек мудрый, твое слово золотое.
– Но и ты не мальчик, чтобы советоваться по пустяковым вопросам. – Имам усмехнулся. – Так что за дело у тебя?
– Спор у меня с Затикяном. Он оттяпал мой участок для покоса, что у ручья. Всю жизнь эта земля была за мной, а теперь этот армянин говорит, она принадлежит ему, показывает какие-то бумаги.
– Да, я помню этот участок. – Ахмед кивнул.
– Вот видишь, и ты помнишь! – радостно воскликнул Зелимхан. – Тут жили наши отцы и деды. А этот чужак приехал пять лет назад и начинает устанавливать свои правила…
– Подожди, Зелимхан, – остановил его имам и спросил: – Межевание участков проводилось?
– Да.
– Ты смотрел его бумаги?
– Смотрел, – тускло сообщил чайханщик. – Но при чем тут они? – Он снова сверкнул глазами.
– Зелимхан, я помню эту историю. Ты этот участок давно приобрел у Абдуллы. Так?
– Ну да.
– Тогда ручей был большой, прямо как река. Потом он обмелел, сменил русло, и образовался новый участок земли. Ты присвоил его. Так?
– Но у меня больше прав! Я живу тут всю жизнь. А этот неверный…
– Зелимхан! – Ахмед повысил голос и резанул чайханщика взглядом. – Человек купил за свои деньги землю, платит за нее налог. Что тут неправильно? – Имам встал со своего места. – Обидеть единоверца – грех, но его можно простить. Но такой же проступок по отношению к человеку, исповедующему другую религию, искупить нельзя, потому что ты не встретишься с ним, когда придет Судный день. Помни об этом.
После этих слов имама чайханщик как-то сник и потух.
Аксакалы, пьющие чай, закивали папахами, как ковыль на ветру.
– Сколько надо заплатить за чай?
– Ничего не надо, – обиженно воскликнул чайханщик.
– Я не эмир и не нищий! Заплати, Саркар, – бросил Ахмед своему помощнику и пошел на выход.
Выйдя на улицу, имам посмотрел на небо. Солнце ощутимо припекало, было по-весеннему тепло.
– О Аллах, вразуми меня, – прошептал Ахмед. – Все ли верно я сделал? Это не в городе. В нашем поселке мое слово очень тяжелое! Здесь надо быть предельно аккуратным.
