Пока Эти с утра жрали, влез мордой в банку со сметаной и сожрал всё, до чего дотянулся. Перевернуть не успел — засекли. Орали. Жрали бы свои блины с вареньем, жлобы.
Этот притаранил новую швабру. Почему-то короткую — видно, боится под диван лазать. Швабра замечательная, с толстой круглой штукой внизу. Драл об неё когти. Выдрал всю середину к мышам собачьим. Клочки раскидал по дому. Нассал на коврик рядом со шваброй. Доволен.
Стал помещаться на стул. Худею! Срочно жрать.
Эти говорили о каком-то «жанись, жоплин». Ну про жоплин понятно, там такой жоплин — мать моя кошка! А про жанись даже я напрягся. Пойду подумаю мимо лотка.
Нассал под кресло. Хорошо!
Сегодня понял, почему Эти так странно передвигаются — на двух конечностях. Эти они просто передо мной пляшут на задних лапках.
Уже два дня старательно давлю на психику Этой. Смотрю на неё с презрением, или сижу, повернувшись к ней ж***й, жду, пока выйдет из себя. Эта полная дура. Радуется: ах, котик с меня глаз не сводит! Ну, поспит она у меня сегодня ночью… Долго думал над видовой принадлежностью Этих. Понял, что они попугаи. Твердят одно и то же: опять нассал мимо лотка, не ори на меня, дайте коту пожрать кто-нибудь, убью суку, чтоб ты сдох, слезь со стула, пущу на воротник, фантастический дурак. Тупые твари, тупые, тупые твари. Пойду пожру.
Нассал под кресло. Хорошо!
Сегодня ночью развлекался. Сначала спал на Этом. Этот почему-то прерывисто дышал и периодически хрипел: «Пора тебя, туша, переставать кормить». Потом походил немного у Этих по подушкам. В результате уснул у Этой на голове. Во сне запутался лапами в длинной шерсти Этой, которая у нее на голове растет. Эта орала. Чего орала — непонятно. Сидел рядом с миской и думал, пожрать или не пожрать. Пришел Этот и давай приставать: «Плинтус, скажи мяу! Плинтус, скажи мяу!» С мысли сбил, собака. Придется все заново передумывать.
Почаще надо изгваздывать пол в кухне. Эта с утра снова мыла пол. Хлоркой. А меня с нее, в смысле с хлорки, прет. Валялся по полу и мурлыкал. Когда пол высох, пошел к Этой — у нее на тапочках еще немного осталось. Лизал тапочки, а Эта умилялась: «Ой, котик, как ты меня любишь». Дура. Я не тебя люблю, а хлорку.
Нассал под кресло. Хорошо!
С утра полчаса изображал из себя примерного кота — тихо лежал на стуле в кухне и громко мурлыкал на руках у Этого. Устал как собака. Пойду пожру.
Пришла Эта и притаранила какую-то пиццу. Что такое не знаю, но пахло вкусно — мяусом. Ходил по кухне и орал, что я сирота. Эти всей толпой сидели, жрали пиццу, смотрели на меня. Хоть бы кто-нибудь поделился. С досады пошел ссать мимо лотка. Уже в сортире понял, что до потопа еще не накопил. Пришлось просто разбросать наполнитель. Зато по всему сортиру.
