— Нет, опять пропал, — поспешил ответить начальник полиции. — Если ты имеешь в виду Альфреда.
— Он под диваном, — сказала жена мэра. — И ни за что не хочет выходить.
— Я забыла предупредить вас, дорогая, — сказала миссис Колкин. — Я полагала, вам известно, что сэр Маркус совершенно не выносит собак. Конечно, если он будет сидеть там тихо...
— Бедняжка, — сказала миссис Пайкер, — такой чувствительный, сразу ведь понял, что его здесь не любят.
Начальника полиции вдруг прорвало.
— Альфред Пайкер мой лучший друг, — брякнул он. — И я никому не позволю говорить, что здесь его не любят.
Но никто не обратил на него внимания. Служанка объявила, что пришел сэр Маркус.
Сэр Маркус вошел на цыпочках. Это был очень старый больной человек с маленьким пучком белой растительности на подбородке, напоминавшей пушок цыпленка. Он производил впечатление человека, усохшего в своей одежде, как зернышко ореха в скорлупе. Он говорил с едва заметным иностранным акцентом, и было весьма трудно определить, кто он такой: то ли еврей, то ли отпрыск какого-нибудь древнего английского рода. Казалось, все города мира оставили на нем свою печать: Иерусалим, Сент-Джеймс[17] и Вена, еврейские гетто Германии и Польши и самые изысканные каннские клубы.
— Очень мило с вашей стороны, миссис Колкин, — сказал он, — дать мне возможность... — Трудно было разобрать, что он сказал: он говорил чуть ли не шепотом. Его старые черепашьи глаза оглядели всех по очереди. — Я давно хотел познакомиться...
— Сэр Маркус, разрешите вам представить леди Пайкер, жену мэра.
Он поклонился с той слегка услужливой грацией человека, который мог бы быть ростовщиком маркизы де Помпадур.
— Такая известная фигура в Ноттвиче. — В его интонациях не слышалось ни насмешки, ни покровительства Он был просто стар. Для него все были одинаковы. Это была не его забота — различать людей.
— А я полагал, вы на Ривьере, сэр Маркус, — весело сказал начальник полиции. — Выпейте хересу. Дам просить бесполезно.
— Видите ли, я не пью, — прошептал сэр Маркус. Начальник полиции тут же сник. — Я вернулся два дня назад.
— Ходят слухи, что будет война. Как вам это нравится? Брешут, как шавки из подворотни.
— Джозеф, — укоризненно сказала миссис Колкин и многозначительно покосилась на диван.
Черепашьи глаза старика немного прояснились.
— Да-да, слухи, — повторил сэр Маркус.
— Я слышал, в «Мидленд стил» опять набирают рабочих.
— Да, верно, — тихо сказал сэр Маркус.
Служанка объявила: «Кушать подано». Ее голос напугал Чинки, он зарычал под диваном, и все пережили несколько неприятных мгновений, глядя на сэра Маркуса. Но он ничего не слышал, а может, этот шум только слегка всколыхнул его подсознание, потому что, ведя миссис Колкин к столу, он раздраженно прошептал:
