– Я не из СМИ. – Она продолжала шагать, и я повернулась и засеменила за ней. – Я подруга Лары.
Это заставило ее остановиться, но лишь на мгновение, чтобы произнести:
– Конечно.
– Да, это так. Я живу под Фалмутом. Я была в гостях у них с Сэмом, когда обнаружилось, что она пропала. Я сидела с ним до тех пор, пока полиция не забрала его на допрос. Я звонила его брату.
Оливия прищурилась.
– И какова же его семья?
– Его брат вел себя отвратительно и агрессивно. Я была удивлена, честное слово. Сэм такой… Ну, он такой мирный, такой мягкий – ничего подобного я никак не ожидала. А его мать представлялась мне поначалу милой старой дамой, но оказалась довольно жесткой.
Она несколько мгновений мерила меня взглядом, а затем вдруг расслабилась. Манера ее поведения изменилась, хотя настороженность осталась.
– Что ж, это довольно верно. Они вели себя гнусно на свадьбе. Это было ненормально. Как вас зовут?
– Айрис. Айрис Роубак. Мы с Ларой познакомились на пароме до Сент-Моуcа, поболтали и после подружились.
Оливия вдруг рассмеялась странным смехом, который оборвался так же внезапно, как и возник.
– Если вы хотели со мной поговорить, разве не могли позвонить? Знаете, негоже вот так заявляться и останавливать меня на улице. Может, мир и прогнил, но это не значит, что все правила приличия отменяются.
Мне это понравилось. Именно так сказала бы и я на ее месте.
– Извините, Оливия. Вы совершенно правы. На самом деле. Извините. Я просто… ну, так случилось, что я оказалась в Лондоне. И я, конечно, думала о Ларе. Я уверена, что она не убивала Гая. Знаю, выглядит так, будто это сделала она, но… – Оливия молча смотрела на меня. – Так вот. Я знала, что когда Лара только приехала сюда, она жила у вас. Мне был известен ваш адрес, и…
Никогда ни с кем я не разговаривала таким извинящимся тоном.
– Я могу уйти. Я хочу сказать, меньше всего бы мне хотелось расстраивать вас или докучать вам.
Оливия глядела мне в лицо. Ее голубые глаза казались пронизывающими.
– Дело в том, Айрис, что Лара никогда о вас не упоминала. Вы, похоже, все знаете обо мне. Но я ничего не знаю о вас. Все знают о моей семье, потому что газеты на нас зациклены. Очень легко сейчас наседать на меня. Любой псих может остановить меня на улице. Вы не первая, поверьте.
– О! – Я отчаянно старалась найти подтверждение своим словам. – Она совсем не упоминала обо мне?
– Во всяком случае, не мне. Нет. Впрочем, я уверена, что она также никогда не сообщала о вас и нашим родителям. Мы говорили о ее друзьях. Понимаете, когда происходит такой катаклизм, начинаешь вникать во все детали. Мы думали, что у нее нет близких друзей в Корнуолле.
