Иван Иваныч проверит отделы, этажом выше заглянет в соседний департамент, поболтает с коллегой. Вернётся в свой офис. Вкусит чайку с лимоном. Хрустнет бубликом. И вдруг – селектор, как зарычит под ухо – штрык-штрык, хых-хых:
– Иваныч, а ну-ка, в полноги, бегом ко мне. Мухой! Срочно!
Генеральный с отпуска прикатил, вызывает. Ох, нужно поторопиться! Генеральный ведь. Ох, постараться нужно! И не забыть бы включиться в Теорию лицемерия! Галопирует теперь уже Иван Иваныч по лабиринтам служебных коридоров. Каблучками по лестницам стучит, руками размахивает, галстук развевается! Запыхавшись, забегает в приёмную к шефу. Секретарю: «У себя?» – «У себя! Ждёт. Зло-о-о-ой…» Заходит Ван Ваныч в кабинет и, таким себе любезнейшим, тоненьким голосочком, расплывается:
– Глеб Гео-о-оргиевич, вызывали-и-и? (Чи-и-и-з).
Широкая любящая улыбочка. Тёплый взгляд. Руки по швам. Искреннее желание выполнить любой приказ. Говорят, шеф ещё одного зама себе подыскивает. Ещё одного или нового? Очень-очень нужно улыбаться, выглядеть приветливым, исполнительным, внимательным. Ван Ваныч изо всех сил тянется головой кверху! Верный солдат.
Глеб Георгиевич справится о делах, выдаст указания, распоряжения. Чтобы подчинённые хозяина не забывали – поднапряжёт, подфуфли́т, натыкает. Иваныч проглотит, слебезит, кивнёт. И хотя жирный и пузатый шеф донельзя обрюзгший и смурной, Ван Ваныч, подкараулив удобную паузу, обязательнейшим образом ввернёт:
– Гле-е-б Георгиеви-и-ч! Отли-и-ично выглядите! Сразу видно – отдохну-у-увшие! Све-е-еженькие! После о-о-отпуска!..
А Глеб Георгиевич проквасил все двадцать четыре дня курортной жизни, вискаря за это время канистру выжрал, потому и помятый. Костюм – мешком, галстук набок, морда – опухшая, руки – ходуном, развинченный весь какой-то. Он, может быть, и поделился бы с Иванычем впечатлениями от поездки на Лазурный берег, может быть, и посмеялись бы, подробности посмаковали. Если бы не это мерзкое самочувствие! От-ход-няк! К тому же, нужно держать дистанцию. Рабочий протокол. Субординация. Поэтому шеф буркнет холодно, дрябло шевельнув сальными щёчками:
– Спасибо, Иваныч. Свободен. По первому поручению ты меня понял, да?!
– Да-да, конечно, да, сегодня же будет исполнено, сейчас же займусь! – «искренне» улыбаясь, подобострастно частит Иван Иваныч.
Для Глеба Георгиевича законы Теории лицемерия давным-давно рабочий инструмент. Он пожилой совсем мужчина. Потерян в памяти тот день, когда впервые примерял он маски. Вот и бурчит, проформы ради, когда похвалить бы следовало. И улыбается, когда приказ об увольнении сотрудника уже подписан. Комплимент Иваныча о прекрасном внешнем виде он тоже оценит как надо…
