Лена и сама не ожидала, что так обрадуется.
— Крыска моя бедная, — бормотала она, — умница, сейчас молочка подогрею… Прости меня, живодёрку несчастную…
Клякса зевнула, показав все четыре зуба и толстый розовый язык. Щуря на свету глаза, она долго потягивалась, прогибая спину и поднимая переднюю лапу с растопыренными пальцами. Лена принесла ей молока, и Клякса припала к нему, долго лакала, неудобно вытянув шею. Передохнув, она стала есть как всегда — зачерпывала молоко лапой и подносила ко рту, так ей было удобнее.
А Лене пора было идти на работу. Оставить Кляксу свободной она побоялась и посадила её между окон, сунув туда мисочку с молоком и кашей.
Только вернувшись, она вспомнила, что забыла бросить Кляксе её подстилку. Клякса сидела между окон взъерошенная и тяжело дышала. Лена представила, как страшно было ей сидеть на свету между стёклами, прислушиваясь к грохоту машин и хлопанью дверей, каким враждебным и грозным казался ей мир…
Лена взяла Кляксу на руки, совала ей печенье, ругала себя, она вливала Кляксе молоко ложкой, возилась с ней всю ночь, а утром сунула крысу в карман плаща и поехала с ней на работу. Она спрятала Кляксу в ящик своего стола, и крыса шуршала там чертежами. Лена так часто заглядывала в стол, что её сосед, чертёжник Карпов, спросил:
— Детектив? Дашь почитать?
— Нет.
Лена не пошла в этот день обедать, только попросила девочек, чтобы принесли пирожок. Она боялась за Кляксу. Боялась, что Карпов обнаружит её и побежит пугать девочек-чертёжниц, как пугал их однажды деревянной зелёной змеёй.
Когда Лене принесли пирожок, она украдкой сунула кусочек в стол. Клякса благодарно потянулась к ней.
А дома ждала Машка. Она была длинная, загорелая, с белыми от солнца волосами.
— Мама, кто у нас живёт? Это кому молоко? Кошка, да? Я искала, искала…
— Принеси мне тапки, — попросила Лена.
Когда Машка обиженно ушла за тапками, Лена быстро вытащила Кляксу из-за пазухи и сунула её под кровать. Клякса прижалась к руке, хватаясь лапами за пальцы.
— Я её сначала подготовлю, ладно? — спросила Лена. Она уже давно верила, что Клякса понимает все её слова.
— Маша, — сказала она, когда дочь вернулась, — садись. Понимаешь, белок не было, и я купила другого зверька. Она не хуже. Такая ручная и вся в пятнышках. Почти белка, только хвост не пушистый…
Маша смотрела настороженно.
— Тебе она понравится, вот увидишь. Это крыса.
Маша взвизгнула и подобрала под себя ноги.
— Крыса! — закричала она. — Ты, что, смеёшься? Я их ненавижу!
