– Да, конечно, – чуть усмехнувшись, сказал Мерлон. Но уже спустя секунду его лицо стало озабоченным. – Думаю, Андрей Михалыч, вы уже догадались, что все это затеяно неспроста, но в то же время – это вы тоже должны понимать – ваше увольнение носит лишь формальный характер. У вас, подполковник, контракт с государством, и никто его – особенно в нынешних условиях – расторгать не собирается!
– Нич чегошеньки не понимаю! Что стряслось то, Игорь Борисович? И почему именно я?
Мерлон ответил после некоторой паузы.
– Потому что эпизод с пропажей Голубева оказался более важным и знаковым, нежели мы первоначально думали, – сказал он. – Но это так, хотя и немаловажная, но все ж деталь. Несколько дней назад, Кондор, вскрылась одна крупнейшая афера, масштабы которой значительно – в разы! – превышают даже "дело «ЮКОСа»". Возможные убытки нам лишь только предстоит оценить.
– Ну а я тут при чем?
– Суть заключается в том, Кондор, что вашу кандидатуру из многих выбрали сразу трое: я сам, тот, кого вы будете прикрывать за кордоном… А вы туда отправитесь не позднее полудня понедельника. И еще один человек, волю и решение которого трудно оспорить.
Наверное, чтобы подчеркнуть только что сказанное им, Мерлон красноречиво вскинул глаза к потолку.
– Н не понял…
Бушмин некоторое время тупо таращился на начальника "четверки", пытаясь сообразить, что бы все это могло означать. Затем, когда у него вдруг что то щелкнуло в мозгу, он медленно перевел взгляд на висящий над головой Мануилова портрет, на котором был запечатлен человек, обладающий холодным обаянием и загадочной полуулыбкой Сфинкса.
Глава 12
Мерзкий клоп, насосавшийся крови
Лещенко приехал на загородный объект одной из частных структур, дружественной спецотделу, в субботу вечером, когда сумерки надежно накрыли своим темным пологом заснеженный ландшафт дальнего Подмосковья.
Двухэтажный коттедж, стоящий чуточку в стороне от прочих поселковых строений, был обнесен по периметру высоким глухим забором; в целом он напоминал тот объект, где нынче содержат бизнесмена Литвинова. Здесь можно было спокойно и вдумчиво работать с "клиентом", не сильно опасаясь при этом чужих любопытствующих взглядов.
Лещенко пришлось немного обождать, пока молодой крепкий мужчина, ассистирующий его давнему знакомому и сослуживцу Фадееву, пинками и матюгами загнал пару свирепых "полканов", захлебнувшихся яростным лаем при первых звуках подъехавшей к уединенной фазенде машины, в проволочный вольер за домом.
