На «вакантное место» Шекспира выдвигалось немало кандидатов. Но всё это были фигуры предполагаемые, в различной степени допустимые, возможные: достаточного количества взаимосвязанных, объективных фактов, которые могли бы сделать их неоспоримыми, ни за одной из них не стояло. Авторам тех версий приходилось идти на натяжки, закрывать глаза на какие-то противоречия. И. Гилилов хорошо знает историю двухвекового спора, и он выбрал единственно верный, пусть и самый трудный, путь к истине — научный. Поэтому это уже не версия, а сама разгадка. Подтверждает её такое количество фактов — собранных и прежними поколениями исследователей, и более всего самим И. Гилиловым, — что никакой другой ответ на вопрос об авторстве шекспировских произведений не представляется возможным. Нет смысла, конечно, утверждать (и И. Гилилов этого не делает), что все детали шекспировской тайны уже познаны, что белых пятен здесь не осталось, но главный путь проложен и любой иной ведёт в тупик.
При всей научности книги И. Гилилова, подкреплённости каждой фразы документами и фактами, читал я её как увлекательный детектив, следуя за автором в его кропотливом расследовании, разгадывании, распутывании узлов изощрённой, потрясающей по своей грандиозности, необъяснимости привычными житейскими мотивами величайшей в истории мистификации.
Почему человек, создавший гениальные творения, знавший цену и им, и себе как творческой личности, предпочёл скрыть лицо под маской заурядного обывателя? Можно только поражаться этому уникальному, не объяснимому никакой прагматической логикой феномену самоотречения. Другого подобного прецедента нет. Впрочем, И. Гилилов считает, что прецедент всё-таки есть, и ещё более величественный. Это манящая, без надежды быть разгаданной и понятой, тайна творения Божьего: ясно, что весь мир вокруг и сами мы сотворены, но Творец упорно скрывает свой непостижимый Лик.
Исследования И. Гилилова увенчались успехом ещё и потому, что он искал ответ не только на вопрос «кто?» — не меньше занимал его и вопрос «почему?». В поисках ответа он не втискивал хитроумные логические схемы в реалии далёкой от нас страны и эпохи. Он сам шёл в ту эпоху, проникался её духом, системой ценностей, нравами, психологией людей разных социальных слоёв, и сама эпоха часто подсказывала ему, где искать ответ.
И. Гилилов ведёт исследования вроде бы в стороне от главной для многих проблемы, сравнивает полиграфические реалии, бумагу и водяные знаки в редчайших экземплярах сборника «Жертва Любви», где впервые напечатана шекспировская поэма «Феникс и Голубь», определяет подлинную дату его издания, причины мистификации, идентифицирует прототипов Голубя и Феникс — необыкновенной супружеской четы, чью смерть тайно оплакивают знаменитые поэты Англии. Реквием, услышанный через столетия…
