.
В присутствии особой ревизионной комиссии вскрыли урны и огласили результаты.
Пятеро получили по одному кресту. Чмотанов собрал три. Абдомомунов — 37 крестов. Конкурс на вакантное место завершился с большим успехом.
* * *
В банкетном зале Дворца шевелилась человеческая масса. Правительство, члены комиссии, семеро кандидатов, представители общественности, писатели, космонафты, спортсмены, прогрессивные журналисты и друзья нашей страны.
Множество было тостов. Закусывали от души. Щелкая каблуками, сновала обслуга. Компетентные лица многозначительно переглядывались.
В кремлевской кухне стоял отдельно поднос с семью бокалами.
Д-р Лунц вошел в сопровождении ассистента, несшего маленький баульчик.
— Будьте добры, наполните бокалы шампанским. — Приказал доктор дворецкому.
— Сию минуту-с.
Шипя, золотистое вино лилось из толстогубых бутылок.
Вошел переодетый официантом мужчина. Суровый шрам пересекал его лоб.
— Оставьте нас одних. — Распорядился доктор.
Он расстегнул баульчик и достал широкогорлый флакон оранжевого стекла с притертой пробкой. Надев резиновые перчатки, он извлек пинцетом прозрачный кристалл.
Мгновение пинцет помедлил… и выронил вещество в бокал. В лилию из ниток пузырьков обратилось оно. Кристалл исчез. Токи винного газа поднимались со дна бокалов. Отличить было невозможно.
— Запомнили, молодой человек, в каком именно? — с коротким смешком спросил доктор агента.
— Так точно! Справа, второй по часовой стрелке.
— Прошу вас, маэстро! — улыбнувшись, врач в белом халате похлопал агента по плечу и подтолкнул его к подносу.
* * *
В дверях банкетного зала показался ловкий молодой официант. Академик Збарский оживился.
— Дорогие товарищи! Позвольте мне предложить самый главный тост — за того, чье имя живет в веках!
Хлопнули пробки. Изящно лавируя, официант подошел к стайке кандидатов. Они чувствовали себя несколько стесненно в роскошной обстановке дворца.
— Прошу вас!
Все разобрали бокалы. Чмотанов мрачно курил.
— А что же… Вы?
— Я только крепкое пью, — сказал Ваня. — Этого не принимаю.
«Вот черт! Нужен ты нам, собака!» — выругался в душе агент, но улыбнулся:
— Вы нас не уважаете? Нехорошо! Не обижайте нас, попробуйте! Из лучших погребов дружественной нам Франции. И потом… особый тост. За Ленина!
Чмотанов смял сигарету и залпом выпил.
Глубокой ночью разбрелись спать тут же, во дворце.
Врачи, почти не пившие, собрались в смотровой комнате.
— Я думаю, Абдомомунов уже готов. Подождем для верности еще полчасика, — заметил д-р Лунц, сравнивая пилочкой заусенец на очень красивом ногте.
