Одна из фанатичек замахнулась на меня, но я снесла ей голову мечом. Не более и не менее.
Боковым зрением я наблюдала за размытым силуэтом Вагнесы, кружащейся в стремительном танце. Широким взмахом меча она перебила шею одной из оскверненных, затем крутанулась вокруг своей оси и разрубила следующую от головы до таза. Ее меч метался так быстро, что я едва могла разглядеть его. Копье очередной противницы распалось на две части, а описанная мечом восьмерка Вагнесы оставила после себя изрубленное на куски тело.
Удивительно, но никто из мятежниц не пытался удирать. И не верность Глории удерживала их. Они знали, что их преступный сговор разоблачили. Теперь они были вне закона: изгои, лишенные всего, к чему так страстно стремились и на что надеялись. Вероятно, именно эта безысходность наполняла их яростью, которая трансформировалась в смерть. Они слаженно перестроились в две шеренги.
Мы образовали плотную шеренгу напротив них. Все внимание Вагнесы было сосредоточено на Глории в дальнем углу.
– Не обольщайся, Глория, – крикнула Вагнеса. – Ты сейчас жалкая и смешная. Твоя мечта о царской короне рухнула. Это реальность, и я в ней – принцесса амазонок, а ты – всего лишь разновидность отвратительного и гнилого существа. Хорошо подумай верхней частью тела: если чистосердечно раскаешься, то, возможно, будешь жить. Разведи руки пошире, и брось меч на пол. Я понятно объяснила? Не умножай своих преступлений и злодеяний.
– Единственное мое преступление в том, что я хотела вырваться из-под опеки царицы Людины, – хриплым голосом крикнула Глория. – Я презираю вашу семью, Вагнеса. Людина не хотела мне поверить, она даже не захотела выслушать меня. Я несла в этот мир истину.
– Я разочарую тебя, Глория, – ответила Вагна. – Твоя истина – грязный обман, и она представляет угрозу этому миру. А ты еще глупее, чем я предполагала. По этому поводу у меня есть отличная история. Хочешь послушать?
Однако Глорию эта история не заинтересовала. Ее глаза говорили о том, что она сильно нервничает. Ее страх возрастал от понимания того, что вырваться из подземелья им не удастся. Через мгновение она бросилась на Вагнесу.
Я и прежде не единожды видела сестру в бою, но такой – никогда. Ее движения были выверенными и твердыми. Сейчас она была абсолютным бойцом, образ которого она создавала многие десятилетия. В этом смертоносном танце ее ноги и руки казались одним размытым пятном. Она выполняла смертоносные выпады, но даже ни разу не задела колдунью – та тоже была хороша.
