несколько минут я уже лежала на земле, перекатываясь из стороны в сторону, как
обезумевшая. Но сейчас я чувствую не то же самое. Теперь я приму толпы народа. Теперь
я точно знаю, что они чувствуют и как им помочь.
— Я иду, — тихо прошептала я. Мои глаза широко открылись. Ни разу не моргнув, я
бросилась к замку и открыла деревянную дверь. Крестьяне были снаружи. Они ожидали и
всё, что их сдерживало — это ворота. Мне нужно было впустить их. Пусть они разделят с
нами нашу пищу и тепло. Так мы станем ближе к их аурам.
Мне нужно было снова стать собой.
Снежинки танцевали вокруг меня и падали на мраморную плитку. Я сделала первый шаг, проваливаясь в снег по самые икры. Босым ногам должно было быть холодно, но холод не
был для меня чем-то новым. Я чувствовала, будто колются тысячи обмороженных пальцев
крестьян.
— Я иду. Я уже скоро буду.
Сцепив рукой сорочку, я шла вперёд, я была прикована к свету факелов крестьян. Они
увидели меня? Мне не пришло в голову захватить с собой свечу. А они знали о том, что
спасение было так близко?
Пришлось остановиться — меня сразило новое ощущение, которое было в сотни раз
сильнее, чем голод. Что-то в желудке переворачивалось, и я упала на землю, не в силах
подняться. Я опиралась на руки и колени. Я стояла так, как обычно стоят животные. Снег
достигал моего живота, а конечности странным образом онемели. Я направилась к
воротам, будто крестьяне были моей мишенью. Мне нужно было настигнуть их.
Кричал то один, то другой, то третий. Но после этого всё стихло, уступая место тишине
ночного снегопада. Но тишина продлилась недолго. Слышалось учащенное сердцебиение
их сердец.
Что случилось? Несколько раз, глубоко вдохнув, я всё же поняла, что здесь происходит. Я
слышала это. Далеко, будто из глубины сна какого-то безумца.
Вой диких волков.
Вой музыкой звучал в моих ушах. Он манил меня, а плечи расправились сами собой,
верхняя губа приподнялась так, будто я хотела показать всем свои клыки. Меня охватил
голод: грубый, уничтожающий и звериный. Пальцами я будто начала царапать снег. Я
была готова разорвать всё на своём пути, только бы удовлетворить свою нужду.
Вой волков стал громче, уверенность в следующем шаге волной заполнила меня. Я
оторвалась от снега, понимая, что ворота становятся ближе. Кажется, крестьяне не видели
меня – к монастырю были обращены их спины, а споры и молитвы витали в воздухе.
Некоторые из них быстро решили бежать, другие же последовали их примеру, отдаляясь
