- Да, - я поёжилась, но не от холода, а от того, как точно он всё сказал.
- Если бы обрести свободу в Рузанине было так просто, - он быстро вдохнул немного
воздуха и громко засмеялся. Его дыхание стало паром.
- Вы думаете, что всё, через что я прошла, было лёгким испытанием? – его хамство меня
поражало. Я ошарашенно уставилась на него и смогла бы сказать хоть что-то, пока ухаб
на дороге дал мне неплохую встряску.
- Я не сказал, что это было просто. Нет ничего общего между простым заданием и тем, что
ты не могла стать свободной, как бы не старалась.
- Вы ничего не знаете обо мне! – огрызнулась я. Он не унижал меня – он просто подумал, что я простушка. Ещё одна простолюдинка, которая только о том и думает, чтобы быть
вне империи. Нет сомнений: он точно считал себя тем, кто сможет поймать таких людей и
вернуть назад.
- Я говорю о настоящей свободе.
- Да, которой у меня никогда не было. Спасибо, у меня было семнадцать лет, чтобы это
понять.
- Для человека, который обучался управлению эмоциями, ты слишком быстро
вспыхиваешь, - его брови поднялись.
- Обучался? – я засмеялась так, что даже стало теплее. – Разве не видите, насколько я
неподготовлена? Я всю жизнь провела, не имея настоящей свободы, скрываясь от вашей
империи. А могла бы оттачивать своё мастерство, которое сейчас очень пригодилось бы.
И если я злюсь, то это только потому, что вы не можете сдержать гнев.
- Я не злюсь.
Мои пальцы превратились в кулак. Я почувствовала вспышку ослепляющей боли
животного, которое, скорее всего, было забито на императорский стол. Но эта боль не
могла затмить моего гнева. Антон прав, он не злился.
- А должен, - сказала я, несмотря на то, что его лицо выражало лишь любопытство. И
внутреннее состояние полностью отвечало этому. Это значит, что я могла успокоиться. Во
всяком случае, не усилить свои чувства.
- Ты никогда не отвечаешь за собственные эмоции? – спросил он.
- Просто они слишком часто принадлежат кому-то другому, - мои зубы стиснулись.
Почему он не сердился? Там, в монастыре, он был достаточно зол. Почему сейчас он
просто показывает мне, насколько я глупая?
- Тебе слишком сложно понять разницу?
Я прикусила язык, чтобы не сказать что-то лишнее. Он бы не стал снова меня изводить.
Этот разговор надоедал. Я бы попыталась разгадать то, что он чувствует более подробно и
почему он управляет тройкой один, но тогда мне придётся самой рассказывать слишком
много секретов: откуда я, почему сбежала, и, самое ужасное – горькая правда о том, что я
