Год назад я даже купил бэушную зимнюю куртку бундесвера. Куртка была солдатской, с прожженной у костра подкладкой, однако в моей жизни было немного приобретений, которые я мог бы назвать более удачными. Подкладку зашили, куртку не продували ветра, я не мок в ней под снегом и ливнями, она практически не пачкалась, а при необходимости верх и подкладку можно было носить отдельно. В общем, идеальный вариант для командировок. Черно-красно-желтый флаг ФРГ я решил оставить на месте – из песни слова не выкинешь.
Мое душевное равновесие было окончательно восстановлено ужином в Берлине. Это было в начале октября 2008-го – за две недели до финансового кризиса. Пригласившая меня компания была настолько любезна, что прислала мне райдер, в котором, кроме всего прочего, можно было выбрать тип питания. Увидев опцию «кошерное», я решил, что организаторы шутят, однако на всякий случай поставил галочку в нужном месте. В Германии выяснилось, что райдер читали очень внимательно и в результате на всех обедах и ужинах мне приносили огромные тарелки с едой, спрятанные в герметичные целлофановые пакеты с печатью главного раввина Берлина. Коллеги из Украины и России поглядывали на них с завистью – от еврейских блюд пахло новыми кулинарными впечатлениями. Закончилась эта история в ресторане на крыше рейхстага: я ел привезенное специально для меня кошерное мясо, запивал его кошерным вином и жалел, что не могу рассказать об этом своему деду Толе – в 1945 году рейхстаг штурмовали бойцы его родной 3-й ударной армии. Правда, дед мой в тех боях не участвовал: за год до взятия Берлина он получил третье ранение и после этого целый год ходил на костылях.
Сегодня Берлин – это уютный и симпатичный город, в котором не бывает скучно, даже если ты был здесь десятки раз. Тем не менее жить в нем и вообще в Германии постоянно я не хочу. Когда ранним берлинским, ганноверским или франкфуртским утром я накладываю тфиллин и читаю молитву «Шма, Исраэль» – «Слушай, Израиль», то всякий раз вижу себя Христофором Колумбом, который сходит на американский берег, устанавливает на берегу грубо обтесанный символ веры и смотрит вдаль, не надеясь встретить там ни одного единоверца. И хотя в Берлине, как и любом крупном немецком городе, есть синагога, еврейский культурный центр и даже недавно открытый еврейский музей, я физически чувствую, что на несколько километров вокруг я последний, кто помнит о том, что основа мудрости – трепет пред Господом. Впрочем, нечто похожее здесь наблюдали еще двести лет назад, когда один из берлинских раввинов с горькой иронией говорил, что столицу Германии можно считать самым святым городом на земле, ибо каждый религиозный еврей, который сюда приезжает, оставляет в в столице Пруссии всю свою святость. Обаяние европейской цивилизации по-прежнему очень велико, и вера крайне редко находит свой путь между скалами Демократии и Достатка. Однако по всем счетам приходится платить, и поэтому уехавшие в Германию евреи получают покой и пособие, однако им не суждено увидеть еврейских внуков.
