Когда Валентина, не глядя, бросила через себя «невестин» букетик цветов, он «прилетел» в руки растерявшемуся Филиппу. Не растерялся только Василий, который тут же нажал на кнопку своего аппарата. Все-таки мужчина в серьезном костюме, недоуменно смотрящий на такие цветы, смотрится забавно с букетиком невесты в руках — фотограф не мог упустить такой кадр.
Когда друзья собрались вновь в том же кафе, где они некогда обозначили свой союз, в какой-то паузе всех развеселил Василий.
— Филя, помнишь, ты интересовался, что такое бразильская попка и где она водится?
Филипп ожидал подвоха и насторожился, а потому лишь улыбнулся, не спеша произносить хоть какое-то слово.
— Так вот, я тут ездил в Белоруссию, и там выпускают специальный гель-мусс для упругости ягодиц. Такой продукт из тамошних трав.
При этих словах Василий действительно достал из кармана тюбик, который друзья начали со смехом рассматривать.
— Так что, если тебя этот вопрос все еще интересует — дуй в Минск, там должны водиться такие.
Филипп сначала удивился, а потом рассмеялся.
— Мужики, есть идея, есть тост, — предложил Игнат и разлил по «чуть-чуть». — За белорусско-бразильские связи и за белорусских бразильянок.
Все трое рассмеялись, но с удовольствием выпили и закусили уже по традиции этого заведения пельменями.
— Ну, так вот, мужики, у меня тут история приключилась в самолете, — начал Филипп. — Лечу из Москвы в Рим, там у меня были переговоры с искусствоведами относительно одного проекта. Билет бизнес класса — второй ряд в проход, все-таки я теперь крутой перец. И слышу за спиной разговор, какие-то два старичка — вернее старичок с дамой. То, что они пожилые, было ясно по их скрипучим голосам, звонкость обычно уходит вместе с молодостью. «По пятницам в полдень мы пьем чашечку кофе. Компания у нас маленькая, но чопорная… Я и еще две бляди. Да вы, Виктор, — с ударением именно на «ор» произнесла дама, — их не знаете…»
— Мужики, я чуть со смеху из кресла не выпал, — рассказывал Филипп. — Но, естественно, как только погасла надпись «пристегните ремни», встал, чтобы посмотреть на эту пару. Старушка на вид лет восьмидесяти, очень аккуратно причесана, скромно, но со вкусом одета, как говорят, «из бывших», скорее всего дочка каких-то эмигрантов первой волны. Старичок — седой, с белым хохолком и великолепными седыми усами, расчесанными по-гусарски, чтобы можно было подкручивать кончик. Пожалуй, тоже за восемьдесят… Потом мы разговорились — бесподобный чистый литературный язык, красивый, без напускной изысканности… Но вот начитались современной русской прозы. И мне стало грустно за нас, за то, чего мы лишились.
