При этом он крутил в руках уже пустую чашку, словно примеривался, как лучше ее поставить на стол, чтобы сфотографировать с неожиданного ракурса.
Однажды они, к удивлению обоих, встретились на открытии выставки картин популярного «деревенщика» в Доме художника. Оказалось, что мэтр ходит на всякие картинные выставки, следит за вернисажами, чтобы не пропустить какое-нибудь открытие у живописцев. «Не дал мне Бог таланта художника, так хотя бы за других порадуюсь», — сетовал фотограф, но непонятно было, всерьез он это говорит или над собой подтрунивает. Но призы на фотовыставках по-прежнему брал регулярно.
Постепенно Василий «матерел», и особенно ему стала удаваться портретная съемка. Он начал получать удовольствие именно от того, как удается передать чувства человека, которые проявляются на лице в самых неожиданных ситуациях. И несколько снимков оказались действительно удачными.
— Смотри, так тебя затянет это дело, и умрет в тебе репортер, — с некоторым сожалением, перебирая стопку глянцевых портретов, выразил свое впечатление Киврянский. — Так недалеко и до гламура. Хотя… гламур тоже надо уметь снять.
На следующий вечер Василий опять отправился на берег моря, на заработки. Пришла и Юлиана. Они смотрелись великолепной парой, которая то ли ради удовольствия, то ли еще по неизвестной никому причине проводили здесь время, развлекая праздную публику русскими романсами. Проходивший мимо долговязый парень вдруг остановился с явным изумлением на лице и что-то спросил у Юлианы на незнакомом Василию странном гортанном языке. Она ответила, рассмеявшись. Парень что-то еще сказал, она опять ответила, сняла с головы Василия матерчатую шляпу и положила у него в ногах. Парень с тем же удивлением в глазах бросил в пустую шляпу какую-то мелочь. Юлиана опять рассмеялась и что-то добавила. Долговязый тоже рассмеялся, достал «серьезную» купюру и, наконец, удалился.
— Ты его знаешь? — спросил Василий.
— Нет, это он узнал меня и начал спрашивать, что я тут делаю, а я сказала, что слушаю, как ты мне поешь, а вот он за то, что слушает, должен платить. А такому дуэту, как мы, он должен платить достойно. Смотри, какая серебряная дорожка лежит на воде от закатного солнца, — перевела она вдруг разговор. — В ней какая-то магия. На эту дорожку нельзя долго смотреть — захочется встать и идти по ней до самого солнца.
— И что?
— Ничего. Утонешь.
Юлиана не стала объяснять Василию, что ее соотечественник не мог ее не узнать. Ее фотографии частенько мелькали на обложках самых разных изданий. Своему соотечественнику она предложила поменьше говорить, а лучше достойно заплатить их дуэту. Василия она решила во все это пока не посвящать.
