Она поднялась на второй этаж. Алан и Грета уже поджидали её перед дверью, как договорились. Они обнялись вместе.
- Давай! - скомандовала Ника.
Алан потянул за ручку и они быстро вошли. Таз сорвался с креплений, и десять литров воды окатило сверху всех троих. Визг неимоверный! Следом за водой на головы шумно опустился пустой пластиковый таз. Даже в головах зашумело.
- Хорошо, что пластиковый таз взяли, а не железный, - заметила Ника сквозь общий смех.
- COOL!!! - заорали все трое.
- Точно что "cool", - подытожила Ника про себя, звучно хлопая рукой по стекающей каплями футболке Алана.
На этом развлечения только начинались. Через минуту все трое отправились громить кухню.
* * *
Чуть слышно скрипнула дверь. Миша осторожно высунулся, прислушался. В доме тихо. Мама крепко спит в своей комнате. А что ей ещё делать в пять утра?
Миша тихо вышел из комнаты. Скользнул взглядом по закрытой двери комнаты, где ещё совсем недавно жила Ника.
- Тоже мне эстетка-черепашечница! - процедил он губами. - Ничего. Сам всё сделаю.
Он поправил за спиной собранный рюкзачок. Тихо прошел по лестнице вниз, затем по коридору в гараж.
В сумраке гаража темным силуэтом выделялась его любимица "Мазда". Миша провел рукой по гладкому корпусу, тут же вспомнил Нику и грустно вздохнул. Ника хорошая девочка. Это очевидно. Если она не захотела поддержать друга с его идеей, что ж, у нее есть на это свои причины. Она умная, не хочет рисковать. Возможно, она права, затея мальчика безумна и невозможна. Но, если рассматривать всё с этой позиции, то тогда нужно просто закрыть глаза и молчать. Делать вид, что ничего не происходит. Но как это сделать, когда вдруг узнал такую страшную тайну? Об этом и о многом другом думал Миша, прежде чем принял судьбоносное решение - он один вступит в бой с неведомой силой.
Возможно, Нике не стоило рассказывать об этом другу. Не стоило рассказывать, что от людей уже пятьдесят лет скрывают правду о самом важном - о том, что мы не одиноки во Вселенной. И тогда Миша жил бы себе спокойно, радовался бы солнечному лету и теплому океанскому прибою, ездил бы каждую неделю с Никой в Диснейленд и улыбался каждому новому дню, как все другие дети на Земле. Но теперь это невозможно. Рассказ Ники, такой спокойный и такой мрачный, не вылетает из головы. Он вспомнил, как держал перед ней карту, а она показывала пальцем: "Здесь, здесь и здесь!". Она сказала это так холодно и спокойно. А у него всё перевернулось в тот момент.
