– Да вы же спуску мне не давали. Приходилось часами ходить по квартире с этим жутким одеялом, пришитым к юбке.
– Все ради вашего блага, мисс, – просияла миссис Доджсон. – Все ради вашего блага. Поверьте мне, при дворе вы произведете неизгладимое впечатление. Ах, мистер Хопкинс, какое счастье, что подобное выпало на мою долю!
Сегодня даже Хопкинс не стал скрывать своих чувств.
– Мисс Виктория, – его голос звучал сдавленно, настолько он был растроган, – ваш отец очень вами гордился бы.
Виктория вздрогнула. Она все еще не смогла заставить себя поговорить с Хопкинсом о том, что отец ей лгал, и поэтому очень обрадовалась, когда миссис Доджсон отвлекла ее от мрачных размышлений.
– А теперь покажите, как вы делаете книксен, мисс, – скомандовала она.
Виктория послушно подобрала юбки и присела в низком поклоне.
– Прошу вас, задержитесь ненадолго в этом положении.
Хопкинс скрылся за установленной в коридоре камерой, затем зажег осветительную смесь – и мгновение спустя все погрузилось в ослепительный свет.
– И еще одну фотографию стоя, – велела миссис Доджсон.
– Только если вы будете на фотографии рядом со мной! – Не обращая внимания на протесты служанки, Виктория, смеясь, обхватила ее за бедра и поставила рядом с собой.
– Очень красиво.
Хопкинс посмотрел на них через объектив, проверяя, все ли в порядке, и сразу же сверкнула вспышка. За хлопком последовал стук. Вспомнив о своих настоящих обязанностях, дворецкий неторопливым шагом направился к двери квартиры. За ней оказался молодой лакей в золотисто-синей форме. На груди его красовался герб герцога Сент-Олдвинского.
– Прибыл экипаж герцога, – возвестил он.
Хопкинс поспешно подбежал к Виктории и помог ей надеть подбитое мехом бархатное пальто. Миссис Доджсон подняла шлейф и положила его на правую руку девушки.
– Завтра расскажете нам все в подробностях, мисс, – прошептала она.
– Обязательно, – пообещала Виктория, обнимая сначала миссис Доджсон, а затем немного растерянного Хопкинса. Парикмахерше она просто помахала рукой на прощание.
Ей показалось или Хопкинс действительно прослезился?
Карета, ожидавшая ее у дома, была запряжена шестеркой лошадей. Черное, отполированное до блеска дерево и золотой герб на дверях сверкали в свете газовых фонарей. На запятках позади кареты стоял второй слуга в ливрее. «Кажется, дедушка с бабушкой не пожалели средств…» – Виктория с трудом сдержала вздох.
Лакей, сопровождавший ее от квартиры, опустил подножку кареты, затем распахнул дверцу и поклонился.
