Рубиновая комната | страница 22
Комната ее находилась в конце длинного коридора и окнами выходила на Грин-парк. Войдя к себе, Виктория зажгла керосиновую лампу и положила грелку в постель. Затем подошла к изящному письменному столику эпохи королевы Анны, взяла в руки серебряную рамочку с фотографией родителей. Ей говорили, что она как две капли воды похожа на свою мать, Амелию. Однако же, по мнению Виктории, та выглядела значительно менее хорошенькой, чем она сама. Матери она уже почти не помнила, но, думая о ней, чувствовала, что ее любили и оберегали, а это было самое главное. Отец был темноволосым, кареглазым и обладал резкими чертами лица, чем напоминал Виктории портреты аристократов, ставших в елизаветинскую эпоху каперами. «Хопкинс прав, – с симпатией подумала она, – он никогда меня не обманывал».
Переодевшись на ночь, Виктория легла в постель и погасила свет. Через минуту она уже крепко спала…
Она снова была в своей детской в квартире рядом с Холланд-парком. Няня снова уступила ее мольбам и спустилась на улицу, где продавали свежеобжаренные каштаны. Внезапно Виктория почувствовала запах дыма. Дыма и еще чего-то, какой-то цитрусовый аромат. Может быть, это уже вернулась кухарка и возится в кухне? С ней можно будет весело поболтать. И с куклой в руке девочка направилась в кухню.
Однако дым клубился из-под двери в дальней части квартиры. Она еще стояла в коридоре, от волнения закрыв ладошками рот, когда дверь треснула под натиском огня. Виктория бросилась ко входной двери, нажала на ручку, но дверь была заперта. Она кричала и кричала, колотила кулачками по двери, однако на помощь никто не спешил.
Виктория проснулась с бьющимся сердцем. Неужели пахнет дымом? Девушка в панике села на постели, а затем услышала ровные шаги Хопкинса рядом с дверью. Все в порядке. Она в безопасности. Облегченно вздохнув, она опустилась на подушки, чтобы тут же снова начать размышлять о своем кошмаре. Виктория всегда просыпалась в тот самый миг, когда начинала кричать от отчаяния и колотить кулачками по двери. Она не помнила, как выбралась из горящей квартиры, знала только то, что рассказывал о ее спасении отец. И она всегда считала это правдой – до сегодняшнего дня.
В детстве и юности отец казался ей надежным и крепким как скала, она доверяла ему абсолютно во всем. Да, ему не нравилось, когда она рисовала, но зато он научил ее фотографировать. Как только она начала читать достаточно хорошо, всякий раз, беря в руки газету, она просматривала страницы в поисках сообщений о нем. Он не уходил от ответов на ее вопросы о мертвецах, которых исследовал, и терпеливо отвечал. И убийства перестали ее пугать.