Засыпая, Юля была решительно настроена открыть перед мужем карты. Она больше не хотела играть в такие игры, тем более что результат они давали очень сомнительный. Получалось, что душу продала, а получила совсем не то, что хотела. Впрочем, с дьяволом всегда так.
Мирон долго не мог заснуть. Ревность не давала ему покоя. Он все представлял себе, как Анна, закрыв глаза, ласкает тело другого мужчины, целует его, признается в любви и стонет от удовольствия. Мирон то ложился на смятую постель, то вскакивал и ходил по комнате. Ему было то душно, то зябко, то хотелось пить, то мешали шумные соседи. Лишь вконец измотав себя, он лег. Внезапно он понял, что лучшей местью Анне будет его любовь к жене.
«В конце концов, – думал он, ворочаясь, – до встречи с Анной я любил Юлю и она родила мне дочь».
Он решил, что утром начнет все снова: вернется в спальню к жене, будет помогать ей заниматься дочерью.
Утром Юля открыла глаза от крика дочки, которая всю ночь не давала ей спать.
Мирон тоже проснулся.
«Пусть Юля поспит, – решил он, вставая с постели. – А дочкой займусь я».
Сонная Юля поднялась с кровати и, наклонившись к детской кроватке, взяла Полю на руки.
– Не устала кричать? – спросила она ласково, качая ребенка. – А вот я устала… Ты даже не представляешь, как сильно твоя мама устала.
Неожиданно распахнулась дверь, и в спальню вошел Мирон.
Не зря говорят, что все наши мысли слышат не то ангелы, не то демоны. Не успела Юля подумать перед сном, что хочет признаться мужу в обмане, как ей представился прекрасный случай сделать это. И отступать было некуда.
Раньше Мирон никогда не входил в спальню, тем более по утрам. Сегодня он застал Юлю врасплох. Обычно она не пристегивала «живот» до выхода из комнаты. Вот и сейчас она стояла в короткой ночной рубашке, просвечивающейся на фоне окна. Естественно, без подкладки ее фигура не имела ни малейшего намека на беременность.
– Мирон? – воскликнула она, прижав к себе дочку.
Мирон не сразу сообразил, что именно в облике жены ему кажется странным. Но когда она испуганно отступила, стараясь прикрыться ребенком, он все понял.
– Покажи, – сухо произнес он, приблизившись. – Покажи живот.
Юля затравленно смотрела на мужа, не издавая ни звука.
– Господи! – Мирон схватил себя за короткие волосы на голове. – Даже не верю, что я оказался таким лохом!
– Мироша, – пролепетала жена, прижимая к себе притихшую Полину. – Я сейчас все объясню. Как раз собиралась с тобой поговорить.
