Матильда хотела возразить ей, но потом поняла, что имеет в виду ее собеседница. Послушнице было чуждо тщеславие Герлок, но не ее стремление получать от жизни больше, чем сытную еду и мягкую постель. Матильда разделяла и ее уверенность в том, что нельзя безвольно следовать по течению, как сейчас за толпой, что нужно самой определять направление и идти вперед, даже если для этого придется толкаться и пинаться. Задумавшись, она гладила грубые войлочные и шерстяные варежки, лежащие на том же прилавке.
Герлок потянула послушницу к другому торговцу.
– Эта накидка из пурпурной ткани сделана во Фризии, – заявила она со знанием дела. – К сожалению, в ней нет золотых нитей.
Ее огорчение длилось недолго. Сначала Матильда не понимала, что могло привлечь ее спутницу на соседнем прилавке, где продавались преимущественно предметы обихода: ткацкие рамки и бронзовые чаши, ножи, серпы и ножницы, веретена и грузики для ткацкого станка, но потом увидела в руках Герлок янтарный гребень. Девушка подержала его под лучами солнца, так что он засверкал золотом, а затем воткнула в свои пышные локоны пепельного цвета, которые, стянутые на затылке тоненькой лентой, ниспадали на спину.
– Разве он не прекрасен?! – воскликнула Герлок.
Она не стала дожидаться одобрения Матильды, а купила гребень не торгуясь и поспешила к следующему прилавку. Ее совершенно не смутило то, что прямо перед ним в луже валялась хрюкающая свинья, которая, видимо, сбежала от скотовода. Герлок показала на горшочек с синей пастой.
– Эту краску наносят на веки, – объяснила она, – или под глазами.
Матильда уже однажды видела Герлок накрашенной и не могла понять, как человек, которого Бог создал по своему образу и подобию, может вносить такие изменения в Его замысел. Высказать упрек послушница не успела, потому что Герлок невольно крикнула:
– На свадьбу я тоже накрашу глаза!
Матильда нахмурилась. Герлок часто представляла своего будущего мужа. Она с завистью смотрела на свою сводную сестру Кадлин – дочь Роллона и его кельтской возлюбленной, – которая вышла замуж в пятнадцать лет.
– На чью свадьбу? – спросила Матильда.
– На свою, конечно.
– Но ведь…
Герлок повернулась к Матильде, взяла ее за руки и крепко их сжала. Ее глаза блестели.
– Да, подумать только! Я выхожу замуж… наконец-то.
– Но за кого?
– Разумеется, за франкского графа.
Она отпустила Матильду, покружилась, а потом снова схватила ее за руки.
Восторг Герлок передался и Матильде, но потом в ней проснулось недоброе чувство зависти. У других людей мечты сбывались, тогда как она по-прежнему только ждала этого, а ведь Герлок никогда не молилась так истово и гораздо меньше заслуживала исполнения своих желаний. Что она вообще сделала для достижения своей цели, кроме того, что постоянно повторяла, чего бы ей хотелось, и предавалась порокам: тщеславию, лени и самолюбованию? Конечно, это не самые страшные грехи, но за них не полагается вознаграждение.
