Арвид поспешно отвернулся и сделал вид, будто его заинтересовали точильные камни для ножей, большие сосновые бочки и франкское стекло на другом прилавке. Он прошел дальше и вдруг уловил заманчивый запах: на рынке предлагали не только вещи, но также еду и напитки. При виде свиных ножек и куриных окорочков, которые жарились на костре, у юноши свело желудок. Полноватый мужчина отбивал свежее мясо. Арвид был настолько голоден, что готов был выхватить это мясо у него из рук и проглотить сырым.
– Будьте так добры, – взмолился Арвид, – не откажите в милости! Я много дней провел в пути.
– Пошел вон, паршивец!
Арвид посмотрел на себя и только сейчас заметил, что он весь испачкан грязью. Его рука невольно потянулась к затылку. Волосы на тонзуре хоть и были короткими, но запутались так, что ее почти не было видно.
– Я послушник из Жюмьежского монастыря!
– Говорить так может каждый.
– Но…
Арвид замолчал. Матильда смогла оторваться от прилавка с украшениями и подошла к нему.
– К женщинам ты так же немилосерден? – спросила она.
Лицо мужчины не смягчилось, но другой торговец оказался более добросердечным. Он подозвал их к своему ларьку и протянул девушке рог – один из тех, которые, наполненные вином и сидром, стояли на прилавке.
Сделав несколько глотков, Матильда передала рог Арвиду. Сидра он не пил целую вечность, и сейчас этот сладкий напиток обжигал его горло и пустой желудок. Несмотря на это, юноша не смог оторваться от рога, пока не осушил его до последней капли. Когда Арвид отложил его, у него закружилась голова, и Матильда, должно быть, ощущала то же самое. Поблагодарив торговца, они неуверенным шагом пошли дальше плечом к плечу, уже не пытаясь отстраниться друг от друга.
За прилавками протекал ручей, в котором стирали белье, но это, впрочем, не мешало людям выбрасывать в воду мусор. На берегу лениво растянулось несколько собак, а дети выискивали в мусоре обглоданные кости и состязались в том, кто дальше их бросит. Чуть в стороне от рынка минцмейстер менял деньги франков на монеты, отчеканенные в Руане, на новом монетном дворе графа Вильгельма.
Улицы становились светлее, а шаги Матильды – все медленнее. От выпитого сидра ей стало так жарко, что она сняла тунику, подаренную лесником. Ее ряса порвалась, но была не очень грязной. Когда Матильду обдало порывом ветра, она, казалось, заметила на себе взгляд Арвида.
– Что теперь? – спросила девушка.
Арвид быстро опустил глаза и, оставив ее, прошел чуть дальше.
