— Стой! — Лёшка схватил меня за руку. — А помнишь, дяденька рассказывал, что с Земли отправили космический корабль, чтобы наладить контакт с инопланетными цивилизациями?
— Это с золотыми пластинами, на которых изображены Солнечная система, контуры людей и животных? Ну и что дальше? — недоумевал я.
— Что дальше? — передразнил Лёшка. — Давай и мы такую же информацию о себе составим.
— А как мы её в космос отправим?
— Зачем в космос? В землю зароем.
— Для чего? — не понял я.
— А вдруг через миллиарды лет прилетят на Землю инопланетяне, а тут раз — наша записочка. Так, мол, и так, граждане марсиане, жили здесь Алексей Сергеевич Трубач и Михаил Васильевич Клюшкин. Жили скромно, но достойно и след свой на Земле оставили. Ох и удивятся же они.
— Это ты, Лёшка, здорово придумал! — восхитился я. — Только куда мы эту записочку положим для сохранности? Может, в бутылку, как мореплаватели, а потом закопаем?
— Можно и так, — поддержал мою идею Лёшка.
Дома мы вырвали из альбома лист и нарисовали шесть планет — сколько запомнили — и Солнце, а также собаку, бегемота, жирафа и слона. Лёшка хотел добавить осла и крокодила, но я запретил из-за нехватки места.
Оставалось самое главное — нарисовать себя. Перевернув лист, Лёшка с увлечением принялся за наши портреты. Меня он представил тощим, ушастым и каким-то растрепанным. Зато себя нарисовал этаким мускулистым силачом в модных кожаных брюках, которые уже давно просил купить свою маму, с красивой волнистой причёской, хотя его рыжие волосы вечно торчали дыбом в разные стороны.
— Вот врун! — возмутился я. — У тебя и брюк-то таких сроду не было.
— Ну и что? — ничуть не смутился Лёшка. — Должен же я прилично выглядеть перед гостями с другой планеты. А то увидят меня в тряпье и скажут: «Э-э какие здесь, оказывается, охламоны жили».
— Тогда и мне хорошие брюки нарисуй, — потребовал я, — а то сам принарядился, а меня в линялых трениках и майке замусоленной оставил.
— Нарисованное не исправишь, — воспротивился Лёшка. — Что написано пером, не вырубишь топором.
— Исправишь! Ещё как исправишь!
Я выхватил у него листок и нарисовал себе чёрные брюки дудочкой, подбавил мускулов и убрал излишек ушей. Лёшке же щедро накапал на нос и щёки веснушек, а рот растянул, как у шимпанзе.
— Ты что рисунок испортил? — закричал Лёшка, увидев мои исправления.
— Ничего не испортил, просто изобразил всё, как есть.
— У меня что, рот до ушей? — возмутился Лёшка.
— Да ты на себя в зеркало посмотри!
