Мальчики ушли в школу. Нависшие серые облака предвещали снегопад.
К тому времени как мы с Бекки закончили мыть посуду и ведра из-под молока, началась метель.
Замесив двойную порцию теста для хлеба, я подумала, что наш гость, возможно, захочет взять в дорогу ломоть свежей выпечки. Я уже поставила тесто подходить в теплой духовке, но мужчина по-прежнему не появлялся.
Оставив дочку играть с бумажными куклами и надев ботинки, я вышла на улицу, решив навестить его, несмотря на метель.
– Эй, мистер? – позвала я, тряся незнакомца за плечо. – Эй… с вами все в порядке?
Он не ответил, и я тряхнула его сильнее. Где-то глубоко внутри, будто стайка встревоженных птичек, во мне начала нарастать и подниматься паника.
– Эй вы! Вставайте!
Мужчина наконец пошевелился, застонал, и по остекленевшим глазам и пылающим щекам я поняла, что дело не в истощении после тяжелой работы и не в выпивке. У незнакомца был сильный жар.
Я тут же отскочила. А вдруг он болен чем-то заразным, например полиомиелитом? Вчера дети с ним общались, а сегодня утром Джимми его касался. Я подложила дров в печь, а затем закрыла дверь в мастерскую, оставив спящего незнакомца одного.
К полудню снег усилился и повалил плотными большими хлопьями. Мальчики, рано вернувшись из школы, стояли на пороге и отряхивались. Щеки и уши у них раскраснелись от мороза.
– Учительница отослала нас домой, пока не началась вьюга, – сообщил Джимми.
– И з-з-завтра, похоже, занятий не б-будет, – добавил Люк.
Наверное, эта мысль его очень радовала: это было самое длинное предложение, которое он произнес за целый месяц.
Я потрепала сына по рыжим волосам и повесила его шапку и варежки сушиться над печкой. Запах мокрой шерсти наполнил кухню, вытеснив аромат свежеиспеченного хлеба.
– Как хорошо, что ангел наколол столько дров вместо меня! – радовался Джимми. Мальчик протер запотевшее окно и посмотрел на амбар. – А мужчина ушел до того, как началась метель?
– Последний раз, когда я его видела, он был в мастерской. Он простудился и слег, поэтому, дети, не ходите к нему, ясно? Я сейчас сама к нему схожу и узнаю, вдруг он проголодался, – сказала я.
Я налила немного бульона со вчерашнего тушеного мяса в миску, завернула в чистое кухонное полотенце бутерброд с маслом и начала укутываться, чтобы выйти в метель.
Во дворе намело снега, и дороги в амбар не было видно. Я шла с трудом, ноги вязли, ветер со снегом хлестал меня по лицу.
Знакомые очертания амбара были скорее похожи на смазанный рисунок, а сада вообще не было видно – везде повисла серая мгла.
