Карл наклоняется ко мне, потом присаживается на корточки, чтобы наши глаза оказались на одном уровне:
– Ты слишком устала, чтобы об этом думать. Поезжай домой, поспи. Шарлотта, никто не станет торопить тебя с выбором.
Его слова меня огорчают. Я бы предпочла вернуться домой с готовым решением, с планом действий или с надеждой, но ничего этого у меня нет. Все, что было сегодня сказано между нами, все эти пролитые мной и Брендой слезы – все бессмысленно. Я по-прежнему нахожусь в исходной точке.
Я смотрю, как Карл открывает дверцу моей машины, а сама в это время застегиваю ремень безопасности. Карл заводит разговор о погоде: на завтра обещают похолодание, так что мне лучше одеться потеплее. Я молча киваю, но он придвигается ближе, чтобы лучше меня видеть, и с тревогой спрашивает, в состоянии ли я вести машину.
Ко мне тут же возвращается выдержка. Я пытаюсь улыбнуться, кладу руки на руль.
– Я буду ехать осторожно.
– О’кей.
Карл выпрямляется, но дверцу не закрывает. Создается впечатление, что ему не хочется меня отпускать. Я заверяю его, что со мной все в порядке, просто мне было бы легче, если бы я вернулась домой, уже зная, что мне делать. Карл снова наклоняется, чтобы заглянуть мне в глаза.
– Составь список позитивных и негативных моментов. Уверен, тебе это поможет.
– Не думаю, – тут же возражаю я.
– У тебя есть идея получше?
Я виновато опускаю голову. Нет, идеи получше у меня нет, но я уже знаю, что жизнь без Алекса очень тяжела и у меня не хватит сил заниматься еще и ребенком.
– Я не хочу растить ребенка одна, – повторяю я.
– И все-таки составь список! А я составлю свой, и вместе мы найдем решение.
С улыбкой Карл выпрямляется, легонько постукивает по крыше моего авто.
– Поезжай домой! И спокойной тебе ночи! Будь внимательна на дороге, о’кей?
Я тихонько киваю и на обратном пути, почти до самого дома, думаю об этой затее со списком.
Нет ничего хуже, чем чувствовать себя усталой и в то же время мучиться от бессонницы. С тех пор как Алекса не стало, меня не покидает ощущение, что все вокруг рассыпалось, как от землетрясения, и теперь мне нужно отстраивать это заново. И с чего, скажите, мне начать? Вдобавок ко всему есть проблемы и помимо траура… Мысли о ребенке отвлекают мое внимание, вытесняют воспоминания об Алексе, которые я хотела бы удержать в памяти.
Жан звонит в дверь моей квартиры в восемь утра. Он встревожен, потому что вчера вечером я так ему и не позвонила. Вид у меня наверняка жуткий: я до сих пор в ночной рубашке, к тому же только что меня стошнило и я «выдала назад» все съеденное накануне. Больше всего мне сейчас хочется вернуться под одеяло и подождать, пока пройдет тошнота. Жан шагает прямиком в квартиру, кладет на стол пакет с пирожными, а следом за ним ставит два стаканчика с кофе.
