«Алекс, я не хочу, чтобы ты сердился на меня или на Карла. Ты ушел. И оставил меня одну. Надеюсь, ты счастлив, где бы ты сейчас ни находился, и я не хочу, чтобы ты сердился на меня за то, что твоя дочка родится в атмосфере более радостной, чем та, в которой ты меня оставил. Благодаря тебе у нее будет семья, будущее, отец…
Ты же знаешь, ничего плохого я не сделала, разве нет? Знаешь, что я люблю Карла и о чем сейчас мечтаю. Разве это преступление – стремиться быть счастливой, особенно после всего, что мне пришлось пережить по твоей вине?»
С тех пор как я вернулась, в Монреале идет снег. Я выхожу только в бакалейную лавку на углу, возвращаюсь и занимаюсь стряпней – пеку печенье, пироги с ветчиной и сливочной заливкой. Словом, готовлю все, чего мне в данный момент хочется. Раз уж нельзя гулять, приходится чем-то занимать себя… Но это даже кстати: будет чем накормить Карла, когда он приедет на следующей неделе.
На часах – начало первого. Я как раз вынимаю из духовки печенье, когда острая боль заставляет меня вскрикнуть. Мгновение – и противень выскальзывает из рук, но я все-таки успеваю ухватиться за него и удержать. Я медленно разгибаюсь, кладу противень на стол и поглаживаю то место, где ощутила болезненный укол. Может, это спазм? Пару минут я прислушиваюсь к своим ощущениям, жду, но ничего не происходит.
Естественно, я волнуюсь и пытаюсь себя успокоить. Я просто неловко повернулась, в этом все дело! Перекладываю печенье с противня на блюдо, беру одно, надкусываю. Когда оно падает на пол, боль возвращается. И во мне нарастает тревога. Я хватаю телефон и ложусь на диване в гостиной. В подаренной Брендой книге для беременных ищу ответы на свои вопросы: нормально ли то, что я только что почувствовала? Стоит ли волноваться? Может, я просто двигалась сегодня чуть больше, чем обычно? Не сказала бы… Хотя все может быть. Или всему виной чашечка кофе? Может, напиток был слишком крепким? И ребенку это причиняет дискомфорт? Не знаю. Я уже ничего не соображаю… И только твержу про себя: «Шарлотта, не нервничай! Ты же знаешь, это вредно для малышки!» Конечно, я все понимаю, но оказывается, что избавиться от страха не так-то просто.
На протяжении четверти часа – затишье, которое кажется вечностью. А потом я ощущаю покалывание в животе в третий раз, и теперь боль еще сильнее. От страха у меня сбивается дыхание. И я набираю номер Жана. Я прошу приехать, говорю, что плохо себя чувствую и что мне очень страшно. Моей интонации оказывается достаточно, чтобы его убедить. Жан просит меня не вставать с дивана и обещает, что сейчас же примчится.
