Мужчина отпер дверь и открыл ее.
– Ага, я смотрел «Дискавери», и мой гребаный телик вырубился, как раз когда там вскрывали египетскую гробницу.
Серхио Конти. Лысый, без рубашки, на толстых щеках трехдневная белая щетина, над шортами свисает живот.
О’Брайен ткнул стволом прямо в широкий нос Конти, вошел в комнату и прикрыл за собой дверь.
– Если ты не скажешь то, что я хочу услышать, они запечатают твою гробницу.
Конти поднял руки вверх и отступил.
– Мне нужны честные ответы, причем прямо сейчас, – сказал О’Брайен. – Не вздумай лгать, или твое тело найдут семнадцатью этажами ниже, а крабы будут жевать твои уши. Насколько я помню, ты любишь каменных крабов.
– Ты кто такой, твою мать?
– Я могу оказаться последним человеком, которого ты видишь.
– А, я тебя помню… гребаный детектив. Ни хрена я тебе не скажу, пока не позвоню адвокату.
– О, ты скажешь не только хрена, но и много всего другого. Я не детектив. Я здесь по поручению другого человека. Он не смог прийти сам, потому что заперт.
– Кто тебя послал? Сколько бы ты ни получил, я дам вдвое больше.
– Вниз лететь далеко. И пулю не найдут. Когда ты прыгал, ты был пьян и в ужасной депрессии. И это хорошо, еще один кондо освободится. Я слышал, на такие дорогие камеры по-прежнему есть спрос.
– Ты гребаный псих!
О’Брайен молчал.
– Что тебе нужно? – выпалил Конти, кровь из его левой ноздри затекала в уголок рта.
– На допросе ты заявил, что в ночь убийства Александрии Коул Джонатан Руссо ужинал с тобой у тебя на балконе.
– Да это ж было хрен знает когда, и что?
– Он ужинал с тобой?
– Если я так сказал, конечно, – пожал плечами Конти.
– Руссо никогда не ужинал у тебя на балконе.
– А какая разница-то? Ты взял ее дружка. Он ее убил.
– Нет, он не убивал.
– Похоже, приятель, у тебя разборка с Руссо. Не со мной.
– Где был Руссо в ночь убийства Александрии? Он был с ней?
– А почему ты не пойдешь и не спросишь у него?
– Он использовал тебя для алиби, но его здесь не было. Ты лгал мне во время первоначального расследования. Это делает тебя соучастником убийства.
– Да пошел ты! Я сейчас позвоню своему адвокату, а потом – настоящим копам.
О’Брайен медленно отвел ствол «глока» от носа Конти. Конти улыбнулся и стер жирной рукой кровь с лица.
– Ага, ты одумался.
– Иди к балкону, – приказал О’Брайен.
– Что? Я не собираюсь отчаливать с этого гребаного балкона!
– Я сказал, пошел!
– Да в чем вообще дело? Эта сучка все равно давно мертва.
О’Брайен наотмашь ударил Конти по лицу и сунул ствол пистолета ему под жирный подбородок.
