Мобильник отца Каллахана зазвонил, когда священник повернулся к незнакомцу.
– Независимо от того, как вы вошли, я рад, что меня посетил собрат-священник. Не лучшая ночь для визитов, но прошу вас, входите в дом нашего Господа. Вы, должно быть, промокли. Я могу принести чаю, а то и рюмку бренди. У меня есть смена одежды, которая вам отлично подойдет. Что привело вас в церковь Святого Франциска?
Мужчина по-прежнему молчал, только дождь барабанил по асфальту парковки.
– Не могли бы вы прикрыть дверь? Хотя бы выйдите из тени и покажитесь. Нам здесь светят только свечи, несовременно, но церковь сотни лет не нуждалась в ином.
– Не нужен ни чай, ни бренди, – произнес мужчина. – Если уж на то пошло, то и дверь закрывать ни к чему. Я здесь ненадолго.
Он вышел из ниши, на лице плясали длинные тени от свечей. Отец Каллахан не мог разглядеть черт лица незнакомца.
Но он узнал голос.
«Задержи его. Шон уже рядом».
– У вас еле заметный акцент, – заметил отец Каллахан. – Вы из Греции?
– Весьма впечатляюще, отец. Мало кто способен его уловить. Я там родился. На одном из островов.
– Я изучал лингвистику и историю искусств. А какой остров?
– Патмос.
– А, священный остров. То самое место, где Иоанн Богослов писал свои Откровения.
Мужчина промолчал.
– Странно, – продолжал отец Каллахан, – что вы принадлежите к Епископальной церкви, а не к Греческой православной.
– Я не принадлежу ни к той, ни к другой. Где письмо?
– Письмо? Какое письмо?
– То, которое написал Спеллинг.
– Вы, вероятно, ошиблись.
– Где письмо? Отвечайте!
– Так это вы убили ту молодую женщину, Александрию Коул.
– Я и вас убью. Где письмо?
Мужчина вытащил пистолет.
– Прошу вас, как и исповедь, оно предназначено для слуха Божьего… и его всепрощающего сердца.
Мобильник отца Каллахана звонил, эхо отражалось от самых дальних уголков старого храма. Отец Каллахан повернулся, собираясь подбежать к телефону. Чужак дважды выстрелил священнику в спину. Пули ударили отца Каллахана, будто кувалды, и он упал.
Секунду отец Каллахан лежал на мраморном полу. А потом медленно пополз к алтарю. Он знал, что у него шок. Тьма надвигалась, а в ушах продолжал биться звонок телефона. Он уже не мог ползти и замер у первой ступеньки, положив голову на прохладный камень.
