Его язык скользнул ей в рот, намекая на то, к чему оба стремились. Когда Кэссиди начала задыхаться, он отстранился, пристально глядя ей в глаза.
– Не знаю, зачем ты здесь, – хрипло сказал он, и в его голосе слышалось едва различимое недовольство.
– Я могу уйти.
Кэссиди вдруг осознала, что этот дерзкий шаг к свободе от родительского контроля влечет за собой гораздо более серьезные последствия.
– Ты частенько этим занимаешься?
Его намек оскорбил ее.
– Нет! – бросила она. – А ты?
Гэвин широко улыбнулся.
– Нет. Может, это влияние Вегаса. Я слышал об этом.
– Не знаю, – вздохнула девушка. – Я всю жизнь прожила здесь, так что понятия не имею, как город действует на приезжих.
– А я новичок здесь.
– Зато во всем остальном тебя вряд ли можно так назвать, – поддразнила его Кэссиди. – Но если тебе интересно, могу провести экскурсию.
– Завтра я лечу домой.
– У нас есть целая ночь.
Кэссиди балансировала на краю пропасти, рискуя поплатиться за свою беспечность. Но в конце концов, после четырех лет колледжа и двух лет магистратуры ей хотелось почувствовать себя женщиной в полном смысле этого слова.
Гэвин играл с вырезом ее платья, и ощущение его пальцев на коже вызывало дрожь, соски напряглись.
– Все, что я хотел бы увидеть в этом городе, сейчас находится в этой комнате, – наконец сказал он.
Слова были недвусмысленными, и в глазах мужчины ясно читался призыв – так, что Кэссиди даже немного струсила. Хотя чего ей бояться? Ведь для Гэвина она – несчастная маленькая барышня, нуждающаяся в защите, и он повел себя как джентльмен, вступив в противостояние с предполагаемым врагом.
Она всегда хорошо разбиралась в людях – навык, необходимый для жизни в Вегасе, особенно, когда у твоих родителей водятся деньги. И сейчас ее интуиция ясно говорила, что ее новый знакомый – хороший парень. Вот только улетает утром – стоит ли начинать что-то, зная, что перспектив нет?
Кэссиди всю жизнь соблюдала правила, будучи единственным и любимым ребенком в семье: хорошо училась, не нарушала предписаний старших, всегда старалась выполнять их требования. Сегодня же из-за чрезмерной осторожности можно упустить нечто чудесное, а она вовсе не хочет этого.
– Я пойду в душ, – осторожно сказала Кэсс, надеясь, что он поймет намек.
Он понял.
– Могу ли я присоединиться?
Слова прозвучали вежливо, но это вряд ли можно было назвать вопросом.
Кэссиди перевела дыхание.
– Полагаю, да.
Гэвин поставил ее на ноги – а она едва могла стоять, сердце бешено колотилось в груди.
