– Наверное, нет, – тихо сказала девушка, но тем не менее оглянулась через плечо посмотреть на поверженного врага.
Она не могла стать той женщиной, которую Гэвин искал сегодня: невинность в ней так и бросалась в глаза. И это не делало ее менее привлекательной, скорее, наоборот: какой-то древний инстинкт заставил его откликнуться на эту невинность первозданным желанием, но он понимал, что сейчас ему нужен грубый, неистовый, необузданный секс. Так что эта красотка сегодня не его добыча, он лишь напугает ее до полусмерти.
Но желание прикоснуться к ней было непреодолимым. Заправив красавице за ухо локон, Гэвин провел большим пальцем ей по щеке.
– Все хорошо, – сказал он успокаивающе. – Я не позволю никому тебя обидеть, клянусь.
– Вы очень добры, – сказала девушка.
– Дело вовсе не в этом. Мне не нравятся мужчины, которые, пользуясь тем, что они сильнее, угрожают женщинам.
Гэвин внезапно подумал, что мог бы всю ночь смотреть на свою случайную знакомую: она пробуждала в нем странные чувства. Волнение? Возбуждение? Да, пожалуй.
Он прикоснулся к ее локтю, слегка подталкивая вперед.
– Нам нужно идти.
Та покорно пошла следом на десятисантиметровых каблуках, вцепившись в сумочку, висевшую на плече.
– Моя машина припаркована у отеля. Могу тебя подвезти до дома, – предложил Гэвин.
– Нет. Он знает, где я живу.
– Ну хорошо. Но нужно позвонить в полицию. Ты должна сделать официальное заявление.
Трудно было беседовать на бегу, к тому же неизвестно, стоило ли вообще бежать – по всей видимости, их никто не преследовал.
– У меня болит бок. И я не хочу приплетать сюда полицию.
Неохотно замедлив шаг, Гэвин выдохнул. Девушка прислонилась к почтовому ящику, тяжело дыша, грудь ее вздымалась – взгляд отвести было просто невозможно.
– Сколько еще? – спросила она.
Гэвин назвал отель: до него еще нужно было пройти около квартала.
– Этот парень тебя обидел? – поинтересовался он, памятуя, что негодяй угрожал своей спутнице и даже тряс ее.
Девушка выпрямилась, окидывая Гэвина пронзительным взглядом с головы до ног.
– Со мной все в порядке, – ответила она. – Можешь пригласить меня к себе, чтобы я успокоилась и отдышалась?
От столь резкого напора Гэвин застыл, ноздри его раздувались, точно у молодого дикого жеребца, почуявшего самку.
– Не знаю, удобно ли это, – промолвил он, удивляясь сам себе.
Это что, проверка судьбы на прочность?
– Я тебе не помешаю. Если ты сам хочешь, – добавила она, озорно улыбнувшись.
О небеса, да в ее глазах неприкрытый интерес. Гэвин закашлялся, а затем с трудом произнес:
