– Отпусти меня, Маттиа. Пожалуйста, не усложняй, – голос ее срывается от слез. Слезы бегут и из его глаз. Так они стоят, друг напротив друга, и кажется, что сейчас возможно все – и ничего.
Наконец это мгновение позади. «Пока», – говорят они друг другу почти одновременно, не в силах посмотреть друг другу в глаза. Ни поцелуев, ни объятий; он лишь слегка касается ее руки, но она быстро отдергивает ее и молча выходит. Солнце вот-вот погрузится в море; в небе лишь несколько фиолетовых и оранжевых полосок. Воздух наполняется тяжелой, почти осязаемой печалью. Это грусть по уже свершившемуся и тому, чего никогда уже не будет. По неверному времени и месту. По пустоте. По тому, что было и чего уже не хватает.
Она вставляет ключ в замочную скважину, поворачивает и легонько толкает. Синяя дверь открывается со знакомым скрипом. Она снова дома – у Амалии. Единственный дом, что у нее остался.
Войдя, она чувствует тот характерный запах ладана, которым пропитаны стены, – запах святости.
Амалия на кухне, режет ананас на деревянной разделочной доске. Едва увидев ее, она кладет нож на стол.
– Наконец-то ты вернулась, – говорит она, светло улыбаясь, и раскрывает объятия.
– На самом деле я никогда отсюда и не уходила. – Бьянка идет к ней навстречу и изо всех сил стискивает ее в объятиях. Они снова вместе, и это соприкосновение проникает через кожу до самого сердца.
– Я рада, что ты снова здесь, – шепчет Амалия ей на ухо, и ее голос дрожит от любви. И все между ними становится по-прежнему. Пару дней назад они разговаривали по телефону, Амалия выслушала ее, как мать слушает дочь, которая потерялась. Она поняла свою дочь, ее молчание и ее потребность в уединении.
– Я тоже рада, что наконец снова дома. – Бьянка так хорошо знает это тело, такое хрупкое и в то же время полное силы.
Амалия первой отстраняется и мягко берет ее за плечи.
– А знаешь, он тебя искал.
– Кто – он?
– Дэвид, – отвечает Амалия. – Но не волнуйся, – ее взгляд исполнен доверия. – Я сказала, чтобы он оставил тебя в покое и уважал твой выбор.
– Спасибо. – Бьянка чувствует, как к горлу подступает комок. – Жаль, что Маттиа не отнесся к этому с уважением, – она сглатывает и трет глаза, чтобы опять не разреветься, – но ведь это неправильно!
Амалия молчит. Ей хочется объяснить Бьянке, что нет правильных или неправильных вещей, что в этот самый момент все идет так, как должно, даже если тебе кажется, что все не то и не так.
– Все кончено, Амалия. – Бьянка все мотает головой, как будто сама не может поверить своим словам.
