Роль Холдена Колфилда стала очередной ступенькой, ещё одной вехой растущего актёра Миронова. Роль удалась, это признали все. И даже критика, порой мелькавшая между похвал, была благосклонной – совсем не злой и нисколько не уничижительной. Вот такой, например: «Говоря об отдельных исполнителях, следует, конечно, отметить непринуждённую манеру А. Миронова, играющего главную роль – Холдена Колфилда, хотя манере этой свойственна некоторая неэкономность мимики и жеста, иногда заставляющая думать об амплуа циркового артиста»[12].
Спустя полтора года, в декабре 1966-го, в Театре сатиры состоялась премьера спектакля «Дон Жуан, или Любовь к геометрии», поставленного Валентином Плучеком по пьесе швейцарского драматурга Макса Фриша. Миронов играл Дон Жуана, играл так, что по окончании спектакля более получаса не мог уйти со сцены – зал аплодировал актёрам, не отпуская их.
Постановка вообще вышла удачной. Прекрасные костюмы, искусно вырисованные декорации (не надо забывать, что Плучек был и всегда оставался художником), великолепный актёрский состав и блистательный Дон Жуан – Андрей Миронов. Театровед Юрий Смирнов-Несвицкий сравнил плучековского «Дон Жуана» с тонким кружевом изысканных красок.
Дон Жуан в исполнении Миронова был порывистым идеалистом, надеявшимся подчинить жизнь незыблемости математических уравнений и чёткости геометрических фигур. Собственно Дон Жуанов у Миронова было три. Первый – совсем ещё юноша, наивный, неискушённый, пугающийся жизненных соблазнов. Второй, уже взрослый – соблазнов не боится, да и сам готов соблазнить. И наконец, третий – отринувший своё бурное прошлое ради спокойствия, не пресытившийся жизнью, а уставший от неё повеса, примеряющий на себя маску учёного.
Нелегко воплотить на сцене один образ, а каково сразу три? Да так, чтобы за непременным сходством, преемственностью были видны не только различия, но и закономерность их проявлений. Миронов показывал жизнь человека на разных стадиях, вплоть до старости, а самому ему тогда было двадцать пять лет!
И ничего, справился. Да как! Советская пресса, не склонная вообще-то захваливать актёров, рассыпалась в похвалах мастерству Андрея Миронова.
«Мироновский Дон Жуан – не фришевская сложная математическая формула, не модель Дон Жуана, а он сам, – писал журнал «Театр». – Он ещё ни о чём не знает, ему всё любопытно. Для него ново познание каждой женщины, и то, что фришевскому Дон Жуану скучно, для этого – открытие. Миронов снимает с Дон Жуана многовековой опыт, по ощущениям возвращая его к дотерсодемолиновскому и домольеровскому толкованию. Это Дон Жуан из народной легенды.
