естественно вытекало, что есть еще и
дальние. Но и ближних виноградников был выбор: здесь, или за озером, или на южном склоне.
Остановились на Шлиссенберге, — вид оттуда не самый пленительный, но все-таки живописный, а во-вторых, там находятся погреба и винодельня. И когда же? Например, завтра? Почему бы и нет… что ж, очень хорошо, что завтра. В этот миг заиграл Моцарта телефон Доротеи, и она удалилась в соседнюю комнату.
Они поговорили о дирижере, наметили поход и к нему, и тут Лео позволил себе вольность: он поднял с видом учительным палец и произнес:
— Доротея — красивая женщина.
Клаус невольно фыркнул и улыбнулся, понимая его чувства. В этих краях суровый Кальвин не успел вытеснить католицизм, а за Великим Перевалом начиналась Италия со своим жизнелюбием Ренессанса. Доротея вернулась озабоченная, и Штеттер откланялся, так и не установив день посещения погребов Шлиссенберга и музыканта Меклера.
— Мы созвонимся, — сказал Клаус, улыбаясь.
— Мой дорогой Клаус, не знаю, как быть, — сказала Доротея. — Моя сестра просит о встрече. Она уезжает в Рио. Она сейчас в нашем доме, в Цюрихе. Мне ехать не хочется… — колебалась она, подсказывая ему паузой возможность иного решения.
— Почему бы ей не приехать сюда, — благодушествовал тот. — Места достаточно.
— Ее зовут Нора, — сказала Доротея тоном последнего довода против.
— Что ж, Нора… что-то от Ибсена, почти Чехова… Играть так играть! — пошутил.
Нора в приглашении не сомневалась, и ответный звонок Доротеи застал ее уже в поезде. Пришлось поторопиться с бранчем и им.
Минута в минуту пришедший автобус их подхватил и повез по дороге, повторявшей изгибы горного карниза. За зелеными рощицами прятались виллы, оповещая о своем присутствии крепкими ухоженными воротами. Поблескивали объективы камер слежения. А внизу расстилалось синее озеро. Дальше стояли горы, и за ними высились заснеженные пики. Один из них носил имя спутницы Клауса.
Они ехали среди высоко стоявшей травы, еще не скошенной, и он предвкушал аромат будущего сена.
Точен был поезд, да и они входили в вокзал, едва локомотив, засопев, заскрипел тормозами. К третьему вагону они приблизились, когда пассажиры уже сошли на платформу и на площадке показалась стройная женская фигура. Прежде лица Клаус увидел колени и бедра, обтянутые фиолетовыми колготками. Короткие шорты их не скрывали. Нора сбежала по ступенькам — нет, спрыгнула прямо на шею сестре. На ногах у нее были баскетки —
