— Ах, мезальянс, — язвительно рассмеялся док тор. — Женись на Гане, и она станет госпожой колбасницей, женой члена правления. Принцы ради любви отрекались от трона, а трон — это чуточку побольше твоей колбасной. Отрекись ты от своего гонора. Ведь мы топчемся на одном месте, как полчаса назад. А равенство — это ничто?
Мясник сжал виски пальцами, словно размышляя.
— А нельзя как-нибудь иначе? Потише, незаметно, чтобы не бросалось в глаза и не оскорбляло слух? Может быть, письменно?
— Какая спесь! — вспылил Ландик. — Подумаешь, Наполеон нашелся! Тот послал в Вену Бертье обвенчаться с Марией-Луизой от имени его императорского величества. А как ты Гану к алтарю поведешь? Тоже письменно? Или, может, меня вместо себя пошлешь?.. Оставь меня в покое!
Ландик собрался было закрыть окно, но Толкош крепко ухватился за одну из створок.
— Если спесь, то и ты тоже спесив.
— Да если бы Гана мне нравилась, я бы ни минуты не колебался.
— И ходил бы с ней в кино? И на танцы?
Ландик посмотрел на мясника, и вдруг ему в голову пришла блестящая мысль. Помолчав немного, он произнес решительно, серьезно и громко, чтобы Толкош понял как следует:
— Мне твоя Гана безразлична. Я в нее не влюблен, но чтобы доказать тебе, что во мне нет спеси, я завтра же познакомлюсь с ней и буду провожать ее от твоей лавки до самого дома директора Розвалида, у которого она служит. Пусть все видят и знают, что это не случайность, что я это делаю нарочно, сознательно. Я буду провожать ее целую неделю. Что ты на это скажешь?
— Не верю.
— Увидишь — поверишь. С Ганой я буду прост и обходителен… а на общественное мнение, если оно меня осудит, мне плевать.
— Но ты ее опозоришь. Да и не пойдет она с тобой. Подумает, что ты бог знает чего хочешь. Да и люди сразу подумают дурно.
— Что будет, то будет. Намерения мои чисты. Это будет моя демонстрация равенства, демонстрация против перегородок и стен, которыми люди отгородились друг от друга. И Гану попробую убедить в этом. Но ты смотри не ревнуй.
— Что ты, и не подумаю. Я ведь понимаю, что всякая демонстрация имеет свои границы. А ты попробуй довести демонстрацию до конца: женись на Гане.
— Если она мне понравится, то почему бы и нет? Но ты дай слово, что не будешь преследовать меня своей ревностью…
— Не буду. Вот тебе моя рука.
— И еще одно: как только я увижу, хоть раз, что ты прогуливаешься с Ганой, я сразу же прекращу знакомство — это будет для меня сигналом, что ты излечился от гонора и спеси. Идет?
