– Уступите дорогу дивану! – кричал человек, пока наша процессия медленно двигалась вперед.
По улицам бродили свиньи, козы и коровы. Все так же, как в наши дни. Впрочем, на улицах было очень чисто. Диван сказал мне, что в Джханси улицы подметают три раза днем и один ночью. Вдоль нашего пути я заметила сотни каменных чаш, в которых росли красные и желтые цветы. А еще здесь было множество деревьев. Встречались и фруктовые, но больше всего было бутей, которые цвели красным и оранжевым цветом, ярким, словно закат солнца в сезон дождей. Шекспиру пришлось бы нелегко, попробуй он описать улицы Джханси моей юности. Уж слишком красивы они были. На узких улочках я увидела множество разнообразных лавчонок. Мой взгляд остановился на помещенной над окном вывеске, написанной голубой и золотистой красками: «Книги на хинди, маратхи, английском». Я ощущала себя тонким стебельком, что растет близ могучей священной фиги. Потрясающее зрелище, что ни говори.
Обезьяны, перепрыгивая с крыши на крышу, следовали за нашей процессией, рассчитывая, по-видимому, на угощение. За нами также увязались женщины, которые несли корзинки с шелками из Муршидабада, браслеты из раковин, изготовленные в Гоа, яркие ткани из Дакки.
– Всего одна рупия! – крикнула женщина, предлагая браслеты.
Я в изумлении отказалась, покачав головой. Что бы сказала моя бабка, если бы это увидела?
Проехав город, мы принялись взбираться вверх по склону к крепости раджи. Когда мы подъехали поближе, я увидела высокие крепостные стены, сложенные из гранита. В крепости было десять огромных ворот. Диван сказал мне, что они достаточно велики, чтобы через них прошел слон. Наша процессия подъехала к одним из них. Стражники в золотисто-красной одежде цветов Джханси немедленно расступились, пропуская наш кортеж. Мы, двигаясь гуськом, поехали по мощенной булыжником улочке. Затем диван поднял руку. Процессия остановилась перед величественным зданием, светлым и просторным, с высокими арочными окнами и широкими балконами, которые словно сошли с иллюстрации к сказке. Диван сказал, что это и есть Панч-Махал раджи. Теперь этот дворец станет моим домом.
Женщина, на целую голову выше меня, вышла из двери с серебряным подносом, на котором горела масляная лампа. Волосы ее были заплетены в тугую косу. На ней была красная ангаркха, самая поразительная из всех, которые мне доводилось видеть. Легкий шелк, прошитый местами золотой нитью, делал ее одежду очень удобной при такой жаре.
