– Разве ты до сих пор не поняла, Сита? Раджа испытывает страсть по отношению к мужчинам.
Мысль эта обескуражила меня. Прежде я о таком не слышала. Неужели всем, кроме меня, это известно?
– Ее Высочество готовы! – возвестила Сундари.
Рани похорошела еще больше. Одетая в ангаркху золотисто-кремовых тонов, с роскошными длинными волосами, волнами спадающими на плечи, и посверкивающим жемчужным ожерельем на шее, подаренным ей Гангадаром, она выглядела великолепно.
– Мои дургаваси! – воскликнула она, радуясь нашему приходу.
Мы обступили красно-золотистую плетеную детскую люльку. Раджкумара плотно запеленали. Видно было лишь личико младенца. У него были густые черные волосики и тонкий нос. Да, младенец был премиленьким. Каши сказала правду.
– Смотрите… он открыл глазки! – восторженно произнесла Хеера.
Мы все подались вперед, чтобы получше разглядеть малыша.
– Он не различает тех, кто стоит далеко, но, если приблизить к нему свое лицо, Дамодар вас увидит, – сказала рани.
– Не все сразу, – предупредила Каши. – Он может растеряться.
Мы выстроились в очередь и одна за другой подходили к люльке. Сейчас мы, индуисты, не так сильно верим в предначертание судьбы, которое зовется у нас кармой, но тогда, заглянув в люльку, я увидела, что Дамодар Рао улыбается мне. Вы, наверное, решите, что я все это придумала. Младенцы нечасто улыбаются в ответ даже собственным матерям, по крайней мере, пока им не исполнится шесть недель, но что было, то было.
– Вы это видели! – воскликнула рани, переводя взгляд на других дургаваси. – Он улыбнулся Сите!
– Возможно, он по ошибке принял ее за бханда, – предположила Кахини.
«Бханд» в переводе значит «шут».
– Прекрати, – одернула ее госпожа, а мне сказала: – Ты первая, кому он улыбнулся в ответ.
Рани задержала на мне пристальный взгляд, словно хотела разгадать мою тайну. Вот только меня случившееся изумило не в меньшей степени, чем рани. Я ничего такого, чего не делали другие дургаваси, не сделала. Возможно, в моей прошлой жизни что-то послужило причиной выпавшей на мою долю удачи.
– Со временем я хочу, чтобы Дамодар понимал по-английски, – сказала она мне. – Будешь приходить по вечерам с ним разговаривать?
– Это будет большая честь для меня, Ваше Высочество, – быстро ответила я.
– Когда другие дургаваси уйдут, останься.
Женщины пробыли в покоях рани еще час. Они ворковали с раджкумаром и болтали с рани… А потом Сундари объявила, что все, за исключением меня, должны вернуться в зал.
