, – рани сделала ударение на слове «никто», – лучше ее не знает, какой лекарь нужен рани.
Я, пристыженная, опустила голову.
Мы сидели и молчали. Рани взяла с прикроватного столика пачку писем.
– Передай их Гопалу, – приказала она. – Ступай к нему сразу же, как только выйдешь от меня.
– Слушаюсь, Ваше Высочество.
– И еще, Сита… Не бери на себя слишком много…
Меня отпустили. За дверями покоев рани я увидела Арджуна, который сменил одного из стражей. Мужчина приветливо улыбнулся мне.
– Я слышал, что вы вернулись.
Он вглядывался в мое лицо. Я знала, что должна что-то сказать о его книге.
– Много времени прошло, но Руми помог мне его скоротать, – сказала я.
– Вы ее прочли?
– Да.
– Что вам понравилось больше всего?
Я догадывалась, что Арджун задаст мне этот вопрос, поэтому заранее подготовила ответ:
– На последней странице кто-то записал свои любимые выражения? Это вы?
– Нет, я купил эту книгу в таком состоянии.
Одно из записанных в книге выражений неожиданно пришло мне на ум, и я процитировала его:
– Вчера я был умен и хотел изменить мир. Сегодня я мудр, поэтому меняюсь сам.
Не стоило так опрометчиво вести себя с рани. Теперь, пожалуй, она никогда меня не простит.
Арджун снова улыбнулся.
– Это одно из моих любимых выражений.
Пока мы говорили, я настолько приблизилась к мужчине, что могла бы коснуться его гладко выбритого лица. Опомнившись, я отступила на шаг.
– Не могли бы вы сказать, где найти Гопала-джи? Я должна передать ему кое-что. – И я показала ему письма рани. – Она предупредила, что дело срочное.
– Надо подняться по лестнице и дойти до самого конца коридора.
Когда я уже собралась уходить, Арджун спросил у меня:
– Вы сегодня вечером будете гулять во внутреннем дворике? Я хочу…
Я стояла в нерешительности.
– Я не могу принимать подарки. Как это будет выглядеть со стороны?
– О каких подарках вообще идет речь? – рассмеялся Арджун. – Я жду, что мне ответят услугой за услугу.
От удивления я раскрыла рот.
– Я познакомил вас с Руми, теперь ваша очередь познакомить меня со своим любимым поэтом, – сказал он.
Мое лицо залилось румянцем, потому что я вообразила себе совсем другое.
– Но вы не знаете английский…
– Почему вы так решили?
– Ну… А разве нет?
– Я знаю английский в достаточной мере, чтобы самому читать английскую поэзию.
Мне стало неловко.
– Почему вы мне раньше этого не сказали?
– Вы у меня не спрашивали.
Внезапно я почувствовала себя полной дурой. С какой стати Арджун не должен знать английский, ведь на этом языке разговаривают очень многие?
