– Жрецы не обращают внимания на кастовые различия.
Главное, чтобы девушка была талантлива и красива.
Раму согласно кивнул, но не поверил словам господина. Человек, рожденный в рамках определенного сословия, может выйти из него, только умерев и родившись заново. Шудра никогда не сумеет занять место, которое уготовано брахману, а брахман, наоборот, никогда не станет шудрой.
Хотя из того, что было сказано добрым и умным господином, Амрита почти ничего не поняла, она почувствовала, что у нее горит лицо. Между тем Гита схватила дочь за руку и попятилась к выходу, бормоча слова благодарности.
Девочка ощутила внутреннее сопротивление матери и удивилась, потому что, вне всякого сомнения, незнакомец желал им добра.
Дома Ромешу дали лекарство, и вскоре мальчик поправился. Однако несдержанность Гиты имела плохие последствия: староста деревни и жрец не только приказали Раму сполна уплатить налог, но и выделили самую скудную землю, где были одни камни, песок и глина.
Гита ни разу не вспомнила о совете незнакомого господина, но однажды вечером, когда ужин в очередной раз заменили несколькими глотками воды и дети улеглись спать плачущие и голодные, Раму сам заговорил об этом.
– Помнишь, что сказал гость Вишала? Если Амриту возьмут в храм, нам заплатят деньги. Это спасет нас от голода. А наша дочь станет храмовой танцовщицей и будет счастлива.
Гита горько усмехнулась, и в ее взгляде мелькнуло презрение. – И ты поверил? Поверил в то, что можно изменить судьбу?
– Этот человек умнее нас с тобой, он знает, что говорит, – веско произнес муж.
Женщина передернула плечами и отвернулась.
– Нет, я не согласна.
Раму не понимал жену. Ему казалось, что они бредут к концу своей жизни, сгибаясь все ниже и ниже, и видят все меньше и меньше света. Он забыл о тех временах, когда Гита улыбалась доверчиво, радостно и открыто. Он не помнил, улыбалась ли она вообще. Раму знал о том, что жена денно и нощно думает о судьбе своих детей и изнывает от невозможности облегчить их долю!
Теперь, когда перед ними вдруг замаячил какой-то выход, Гита неожиданно впала в дикое упрямство и не желала хотя бы попытаться что-либо изменить.
– Почему ты противишься? – беспомощно спросил Раму.
Женщина закрыла лицо руками – так, будто страшилась показать гнев или стыд.
– Потому что однажды я уже хотела пожертвовать Амритой. Я решила ее убить! Но девочка осталась жива. Боги подарили нам сыновей не потому, что пожелали вознаградить за наши страдания, а потому, что ужаснулись моему поступку!
