9 ноября | страница 15



, не начиная ссоры.

Но я только что заказал ей теплую порцию лосося, так что, может быть, это сможет хотя бы отчасти компенсировать все остальное?

Наконец-то она выходит из дамской комнаты. Но как только замечает меня, все еще сидящего на ее стороне кабинки, сразу замирает. Замешательство на лице Фэллон явно свидетельствует о том, что она была уверенна в моем уходе к моменту ее возвращения к столу.

Мне следовало уйти. Я должен был уйти еще полчаса назад.

Если бы, да кабы.

Я поднимаюсь, и жестом приглашаю ее присесть. Не сводя с меня подозрительного взгляда, она проскальзывает на свое место. Потянувшись до соседней кабинки, я забираю свой лэптоп, тарелку с едой и напиток. Ставлю все это на ее стол и занимаю место, на котором пару минут назад сидел ее придурок-отец.

Фэллон в недоумении смотрит на стол, наверняка раздумывая, куда же подевалась ее еда.

– Она остыла, – поясняю я. – Я попросил официанта принести тебе другую порцию.

Она переводит на меня взгляд, но голова остается неподвижной. Фэллон не выдавливает улыбку, и не говорит спасибо. Она просто… молча смотрит на меня.

Я откусываю свой бутерброд, и начинаю жевать.

Я знаю, что она не застенчивая. По тому, как она разговаривала с отцом, было понятно, что Фэллон дерзкая, поэтому я слегка смущен ее теперешним молчанием. Я проглатываю пережеванную пищу, запиваю содовой, все это время, не прерывая с ней зрительного контакта. Хотел бы я сказать, что мысленно готовлюсь к блестящему извинению, но я думал совсем не об этом. Наверно у меня однобокое мышление, которое ведет прямиком к двум вещам, о чем мне совсем не следует думать сейчас.

Ее грудь.

Точнее, груди.

Я знаю. Я жалок. Но если мы собираемся здесь сидеть и просто пялиться друг на друга, было бы неплохо, если бы она была в блузке хотя бы с небольшим вырезом на груди, вместо этой рубашки с длинным рукавом, которая оставляет абсолютно все для воображения. На улице почти 27°С. Она должна быть в чем-то менее… заставляющем думать о женском монастыре.

Парочка, сидящая через несколько столиков, поднимается и, проходит мимо нас, направляясь к выходу. Я замечаю, как Фэллон наклоняет голову в сторону, позволяя волосам упасть на лицо, словно создает защитную ширму. Думаю, Фэллон даже не осознает, что делает. Для нее это такая естественная реакция - пытаться скрыть то, что она считает своими недостатками.

Вероятно, именно поэтому она одета в рубашку с длинным рукавом. Это не позволяет каждому увидеть то, что находится под ней.