Тут нужно пояснить, что для жителей Термального искупаться в термальном бассейне в то время проблемой не являлось: как раз возле нашего дома стояло неказистое одноэтажное строение (распределитель термальной воды — т. н. коллектор, плюс баня), во дворе которого и был небольшой бассейн, забором тогда ещё полностью не огороженный и посему доступный всем желающим. А желающих было более чем достаточно: приезжали и из города, который был тогда на Камчатке один, и из Елизово, каковое городом в то время ещё не считалось. И даже в такую глухую полночь я заметил под фонарём у забора одинокий «Москвич» — кто-то явно приехал искупаться.
Завершив «мусорную операцию», я обогнул баню с противоположной от фонаря стороны и оставив ведро за углом, вышел к бассейну, который освещался только этим единственным дальним фонарём и был погружён в полумрак: бетонные бортики его ещё были как-то освещены, но уровень воды был гораздо ниже и свет на неё не падал совсем, поэтому внутренний квадрат самого бассейна казался абсолютно чёрным. «Москвич» был виден и отсюда: внутри его горел свет и шевелились какие-то тени: люди то ли переодевались после купания, то ли уже выпивали и закусывали. Вокруг царила глубокая ночь и не было ни души. Эта картина и сейчас стоит у меня перед глазами.
Было довольно холодно. В темпе раздеваясь у бортика и предвкушая погружение, я неожиданно вздрогнул от голоса, донёсшегося ко мне из темноты бассейна: «И не страшно вам купаться по ночам?» Голос был женский, низкий, что называется «грудной», и он мне сразу понравился: была в нём какая-то обволакивающая нежность, не относящаяся, впрочем, ко мне. Да и обратилась она, я думаю, только чтобы сообщить о своём присутствии, и чтобы я, чего доброго, не разделся догола.
Хоть я и вздрогнул, но отвечал вполне любезно и интеллигентно, что, конечно, страшновато немного, не без того, но при наличии таких отважных ночных купальщиц, как она — совсем напротив, и т. д. и т. п. В воде у нас завязался милый оживлённый диалог ни о чём, из которого, впрочем, можно было понять, что они приехали на том самом «Москвиче», с мужем, с его (или её?) братом и ещё с кем-то, что все, кроме неё, уже накупались и наорались до одури, выпив здесь же, в бассейне, бутылку коньяку и ныряя друг за другом, а сейчас продолжают в машине; что она всего этого терпеть не может, поэтому купается отдельно — предпочитает тишину и одиночество, «романтическое одиночество, я надеюсь?», «о, да!», «то есть, одиночество вдвоём?», «ну, может быть и так, ха-ха-ха…».
