Когда она глядела в его удаляющуюся спину, на глаза навернулись слезы. Все-таки Игорь ― целый кусок ее жизни. Пусть не самые счастливые, но и не самые плохие семь лет. Теперь с этим покончено, так пусть ему повезет!
Володя звонил ей каждый день, и она уже знала, что он вернется в понедельник утром.
Еще целых два дня ждать, вздохнула Вика.
Воскресенье она решила посвятить подготовке к встрече. Перебрала все шкафы и выбросила несколько вещей, оставленных Макаровым. Ей не хотелось, чтобы Володя случайно наткнулся на мужскую футболку или трусы. Затем стала думать, что приготовить завтра на обед. Она хвасталась, что прекрасно готовит, нельзя ударить в грязь лицом. Продуктов в холодильнике оказалось немного, и Вика поняла, что придется съездить на рынок и в какой-нибудь дорогой супермаркет.
Спустившись во двор, она в растерянности застыла, глядя на свою машину. Две темных «девятки» с обеих сторон вплотную притерлись к ее «Тойоте», даже дверь в кабину открыть невозможно. Вика оглядывалась, ища помощи, когда железная рука стиснула ее плечо сзади и толкнула к правой машине. Одновременно воняющая бензином и табаком шершавая ладонь зажала рот. Виктория поперхнулась криком. Оставив плечо, неизвестный обхватил ее так, что она и шевельнуться не могла. Еще мгновение, и она оказалась на заднем сиденье душного автомобиля. Вика пыталась брыкаться, хотела кричать, но в машине оказался второй бугай, который ловко заклеил ей рот заранее подготовленным скотчем. Тот, что держал, не ослаблял хватки, больно вывернул руки и накрепко скрутил их за спиной.
– Будешь рыпаться, ― пригрозил бугай, ― так врежу, что на час отрубишься, и у твоего дантиста полно работы будет…
Он смотрел на нее нечеловеческими оловянными глазами, так в кино маньяки смотрят на своих жертв. Стриженный под машинку, яйцеголовый, с бычьей шеей и выпирающими из-под майки устрашающих размеров бицепсами, бандит так напугал своим видим Викторию, что она зажмурилась.
– Вот и славно. И нечего тебе по сторонам пялиться, ― с этими словами он накинул ей на голову мешок из-под сахарного песка. ― Пухлый, давай за руль. Я здесь один с ней справлюсь.
Слева стало свободнее, хлопнула дверца, от толчка яйцеголового Вика повалилась на сиденье.
– А будет брыкаться, ей же самой хуже. Слышь, ты, будешь хорошо себя вести? ― пихнул он Вику, будто она могла ответить.
А затем слегка шлепнул ее и заржал:
– У, какая задница! Пухлый, ты вроде тощих баб любишь? А мне вот такие, в теле, нравятся…
