Хотелось сказать Анюте, чтоб не боялась, но вместо этого изо рта снова полилась вода. Тот, что держал ее за волосы на затылке, отвлекся, и Вика упала прямо в лужу на полу.
― Не спать! Ты можешь идти, давай сама! Ногами перебирай, не отключайся!
Двое мужиков волокут ее по какому-то страшному серому коридору. В голове ― звон, все, что слышит ― сквозь него. Вика изо всех сил старается двигаться сама, но получается плохо.
Завернули налево. Большая комната, похожая на провинциальную баню или душевую. Стены с оббитым грязным кафелем, ржавый старинный рожок подтекающего душа, пара оцинкованных раковин. Такие раньше в столовых были.
Ее сажают на низкую деревянную скамейку, голова сразу падает на грудь.
– Не спать! ― тормошит один из сопровождающих.
Другой передает бумаги врачу за белым допотопным столом, сообщает:
– Бензотал, предположительно сорок таблеток.
Вика поправляет: «Двенадцать», но язык еле ворочается, и получается «Двеадцат».
– Двадцать? Уже лучше, если, конечно, она еще соображает.
Она соображала. Сознание больше не покидало ее, но существовало как бы отдельно, сбоку, параллельно. Оно выхватывало мельчайшие детали: неровно положенный кафельный пол, его разноцветные шашечки даже не потрудились разместить хоть в каком-то порядке; застоявшиеся лужи под мойками; отсутствие вентилей на смесителе; пятна недавней крови на стене прямо напротив…
Здесь кого-то били?
Где она? А, впрочем ― не все ли равно? Наверно, это больница. Но даже в самой убогой больнице должны быть койки… Так хочется лечь …
Но тот, что сидит рядом, периодически тормошит ее ― не спать!
А она и не спит, только глаза устали смотреть, сами закрываются…
За столом о чем-то шушукаются, наконец врач распоряжается:
– В десятую ее, к суицидникам!
Слово кажется знакомым, но Вика забыла, что оно значит.
Ее поднимают. Она изо всех сил старается идти самостоятельно, ноги слушаются немного лучше. Опять серый грязный коридор, потом такой же неряшливый лифт. Наверху кажется чище, стены покрашены совсем недавно в голубоватый цвет. Ее ведут мимо закрытых железных дверей с окошками-решетками. Неужели запрут за такой дверью? Нет, только не это!
– Спокойно! Не рыпайся, уже пришли.
Один из сопровождающих открыл дверь ключом, сообщил читающей перед настольной лампой медсестре:
– Попытка суицида. Бензотал, предположительно двадцать таблеток. Промывание сделали еще на дому. Глюкоза, две тысячи, внутривенно.
Сестра поднялась, схватила Вику за рукав халата, повела дальше от двери.
