— ПОШЛИ! — заорал я, и мы бросились к вагону.
Спотыкающаяся на бегу Эмма, Эддисон, путающийся у нее в ногах, и я, пытающийся протиснуться в узкие двери вагона с долговязым и скользким от крови складывающимся человеком, кучей ввалились через порог.
Последовали еще выстрелы. Тварь вслепую палила в пустóту.
Двери закрылись на полпути, потом разъехались снова.
«Пожалуйста, освободите проход», — вежливо пропел в динамике записанный голос.
— Его ноги! — воскликнула Эмма, указывая на оставшиеся в проходе носки ботинок на длинных ногах складывающегося человека. Я кое-как дотянулся и ногой затолкал их внутрь вагона. За те несколько бесконечно долгих секунд, прежде чем двери снова закрылись, болтающаяся в воздухе тварь успела сделать наугад еще несколько выстрелов, но чудовищу все это уже надоело, и оно швырнуло мужчину об стену, где тот сполз на пол и замер бесформенной кучей.
Вторая тварь неслась к выходу. «Его тоже», — попытался крикнуть я, но было слишком поздно. Двери уже закрывались, и, неловко дернувшись, поезд тронулся с места.
Я огляделся, с облегчением отметив, что в вагоне мы были одни. Что подумали бы обычные люди при виде нас?
— Ты в порядке? — спросил я у Эммы.
Она сидела на полу, тяжело дыша и изучая меня внимательным взглядом.
— Благодаря тебе, — ответила она. — Ты, в самом деле, заставил пустóту делать все это?
— Похоже, — ответил я, не веря сам себе.
— Это потрясающе, — тихо произнесла она.
Я не мог сказать, испугана она, восхищена, или все сразу.
— Мы обязаны тебе жизнями, — проговорил Эддисон, ласково ткнувшись головой мне в руку. — Ты очень особенный юноша.
Складывающийся человек засмеялся, и я взглянул вниз и увидел, как он улыбается мне через гримасу боли.
— Видишь? — произнес он. — Я же говорил тебе. Это есть чудо.
Его лицо стало серьезным. Он схватил меня за руку и втиснул мне в ладонь маленький бумажный квадратик. Фотографию.
— Моя жена, мой ребенок, — пояснил он. — Захвачены нашим врагом уже давно. Если ты найти остальных, возможно…
Я взглянул на фотографию и испытал потрясение. Это был небольшой, размером для бумажника, портрет женщины, держащей на руках ребенка. Сергей явно носил его с собой уже очень долго. И хотя люди на карточке выглядели приятными и милыми, сама фотография, или негатив, были серьезно повреждены, возможно, оказались в огне, отчего лица исказились и разделились на фрагменты. Сергей до этого никогда не упоминал о своей семье, все, о чем он говорил, с тех пор как мы его встретили, так это о создании армии странных людей, о том, чтобы передвигаться из петли в петлю и вербовать переживших налеты и зачистки странных, способных сражаться. Он никогда не говорил, зачем ему нужна была армия. Чтобы вернуть их.
